Улика № 13

Тревожный звонок прозвучал в половине первого ночи, когда Анна уже спала. Схватив трубку и толком не разобравшись, кто звонит, она сказала:

– Слушаю.

– Аня… – в трубке прозвучал голос Аксенова. Его она узнала бы из тысячи голосов. – Прошу, выслушай меня.

– Не звони мне больше, – сказала Стерхова и добавила: – Никогда.

Глава 17 Два разных адреса

Приход Зварцевой застал Анну врасплох. К тому времени она еще не придумала, как реагировать на жену Аксенова.

Екатерина Максимовна, между тем, была настроена благодушно и, войдя в кабинет, поинтересовалась:

– А где же Игорь Петрович?

– Уехал в Стрельну, – сухо ответила Стерхова и протянула руку. – Вы что-то мне принесли?

– Ах да! – Екатерина Максимовна протянула ей свернутый листок. – Здесь номер телефона Анны Тубеншляк, актрисы из Ростова-на-Дону.

– Спасибо. – Стерхова опустила глаза и сосредоточилась на бумаге, давая понять, что Зварцевой пора уходить.

Екатерина Максимовна вышла из кабинета. Каким бы коротким ни был ее визит, он вызвал в Стерховой бурю переживаний.

– Надо работать, – сказала она себе и набрала номер Тубеншляк.

Ей ответил низкий, почти мужской голос:

– Слушаю вас внимательно.

– Вы – Анна Тубеншляк?

– Да, это я.

– Вас беспокоит старший следователь Анна Сергеевна Стерхова. Хотела бы задать вам несколько вопросов.

– Идите к черту! И больше не звоните, аферисты проклятые!

Сообразив, что на другом конце положили трубку, Стерхова набрала номер еще раз.

– Прошу выслушать меня до конца.

– А номер карты или пароль от личного кабинета не желаете? – ехидно спросил басовитый голос и сочно загоготал.

– Я действительно следователь, расследую дело о гибели актрисы Тепляковой. Помните такую?

– Помню… – От удивления Тубеншляк зашлась тяжелым кашлем заядлого курильщика.

– Если не ошибаюсь, вы исполняли в том спектакле роль Золушки? – продолжила Стерхова.

– Было дело, исполняла. Сколько лет прошло с тех пор. Не поздно ли спохватились?

– Позвольте задать вам несколько вопросов.

– Ладно, задавайте.

– В момент гибели Тепляковой вы находились на сцене и…

– Ждала, пока мужики затащат меня за кулисы.

– Вы сказали мужики, но ведь сначала за трос тянул лишь один рабочий?

– Потом прибежал второй. Мне сказали, отвалилось колесо, и я вместе с каретой могла шарахнуться на сцену.

– Кого еще вы видели за кулисами?

– Со стороны помрежа – никого, сидела спиной. С правой стороны – двоих рабочих и этого идиота Лаврентьева.

– Другие свидетели показали, что у портала, за первой кулисой стояла актриса Комогорова, – напомнила Стерхова.

– Может, и стояла, только я ее видеть не могла.

– Перейдем ко второму вопросу.

– Переходите. – Было слышно, как чиркнула спичка. После недолгой паузы Тубеншляк затянулась сигаретой.

– Можете подтвердить, что состояли с актером Лаврентьевым в романтических или в интимных отношениях?

– Ну, состояла. А что?

– В романтических или интимных? – уточнила Стерхова.

– Оба сразу.

– Как долго?

– Два или три сезона.

– Николай Петрович утверждает, что когда вас тянули за кулисы, он ждал вас для того, чтобы… – Стерхова запнулась, подбирая нужно слово, но Тубеншляк нашла его быстрее:

– Полапать! Это было в его репертуаре, затащить куда-нибудь в темный угол. Иногда дело доходило до секса.

– А что было в тот вечер после первого акта?

– До этого не дошло. Как только закрыли занавес, все узнали, что Теплякова упала в открытый люк, и начались разборки.

– Теплякову в театре не любили? Были у нее враги?

– Хммм… – хвыкнула Тубеншляк. – Для того, чтобы иметь врагов, надо хоть как-то проявляться.

– А Теплякова, стало быть, не проявлялась?

– Она была, как серая мышь. Ни с кем не вступала в отношения, не конфликтовала, и это при таком-то таланте.

– Я слышала, что в творчестве Теплякова была резка и непримирима.

– Но так то ж на сцене. А в жизни – серая мышь.

– Лаврентьев испытывал к Тепляковой интерес? Ухаживал за ней?

– Даже если бы ухаживал, Тамила Васильевна никогда бы на него не клюнула. Да я и сама с ним вскоре порвала.

– Из-за чего?

– Он был самовлюбленным болваном. – Тубеншляк сипло кашлянула. – Хотя, может, и зря. Кто же знал, что этот дурак получит народного.

– Итак, вы подтверждаете факт любовных отношений с Лаврентьевым и то, что за кулисами в конце первого акта он ждал вас, чтобы уединиться? – подытожила Стерхова.

– Подтверждаю.

– Еще что-нибудь можете рассказать?

– О том вечере, о спектакле или о гибели Тепляковой? – деловито осведомилась Тубеншляк.

– Меня интересует все, что касается этого дела.

– Помнится, я хотела в туалет, когда сидела в карете. И пока Лаврентьев разговаривал, по-быстрому сбегала.

Выдержав приличную паузу, Стерхова недоуменно спросила:

– Разговаривал? С кем?

– Кажется, с мужиком, я видела его рукав и плечо. Он стоял возле Лаврентьева, вплотную к кулисе. Ну а когда вернулась из туалета, его уже не было.

– Как же так… – растерялась Анна. – Никто из свидетелей не упоминал об этом человеке. Его видели только вы.

– Мне нет до этого дела, – сказала Тубеншляк и добавила: – Я видела его. Это точно.

На этом их разговор закончился, и Анна тут же набрала номер директрисы театра.