Улика с того света [сборник]

Это было на руку Гурову. Выждав пару минут, он неспешно направился к подъезду, в котором проживала Марина Левинская, уже находящаяся в Москве, совсем недалеко отсюда. Сыщик приложил к домофону электронный ключ, полученный от нее, и зашел внутрь. Поднявшись на второй этаж, Лев Иванович выглянул в окно и увидел Раису, беседующую с Артемом. Она ничего не подозревала, даже в сторону дома не смотрела.

Гуров поднялся на седьмой этаж, подошел к знакомой двери, вставил ключ в замок, сделал два оборота. Дверь беззвучно поддалась и открылась.

В лицо сыщику тут же пахнул сквозняк. Видимо, няня Рая решила проветрить квартиру, не стала закрывать окно или дверь балкона.

Гуров вошел в прихожую, закрыл за собой дверь, подергал за ручку.

В квартире было четыре комнаты. Он обошел каждую, не пропустил ни одного ящика, ни единой полки. Бельгийского браунинга образца одна тысяча девятьсот шестого года нигде не было.

Полковник тут же позвонил Орлову и сказал:

– Оружия в доме нет. Скорее всего, она взяла пистолет с собой.

– Да, похоже на то, – согласился с ним генерал-лейтенант. – Такие особы, как она, на свидания без оружия не приходят.

– Осмотрюсь еще раз.

– Не заигрывайся, – посоветовал Орлов подчиненному. – Они скоро заявятся.

– Помню.

– Мои парни наготове. Но в квартире ты будешь какое-то время один. Осторожнее там, – сказал Петр Николаевич.

Убирая телефон, Гуров шевельнул плечом, чтобы еще раз почувствовать кобуру.

Окна квартиры выходили на внешнюю сторону дома. Под ними постоянно бился в конвульсиях многополосный Кутузовский проспект.

Источник сквозняка обнаружился на кухне. Створки окна были открыты, но сам проем затягивала противомоскитная сетка.

Гуров взглянул на многочисленные баночки и коробки, которыми была уставлена вся кухня, и принялся осматривать их одну за другой. Закончив с этим, он перебросил свое внимание на настенные шкафы, духовку и посудомоечную машину. Потом Лев Иванович заглянул в ванную, обшарил туалет.

«Где ты спрятал бы оружие? – задал он вопрос самому себе. – Куда будет редко заглядывать Марина и вряд ли полезет ее дочь? А черт его знает».

Он заглянул в детскую и пошуровал в огромном пластиковом дорожном сундуке, наполненным мягкими игрушками. Их было неприличное количество. Судя по тому, что на полу были разбросаны детальки от конструктора и книжки-раскраски, пушистых мишек и зайчат Карина не жаловала. Однако кроме них и скомканного шарфа тут больше ничего не было.

Лев Иванович снова вернулся в комнату, служившую Марине спальней, принялся заново исследовать содержимое шкафа, но понимал, что теряет время, которого у него было в обрез. То, что он искал, вряд ли находилось перед его глазами.

Покидая комнату, сыщик случайно взглянул на стену и заметил небольшое цветное фото в рамке из красного дерева. На него смотрели три улыбающихся человека. Сам Байрон и его дочь Марина выглядели молодыми и счастливыми.

Гуров решил, что фотография была сделана незадолго до ареста главы семейства. Именно так, как на ней, и выглядел Байрон в тот момент, когда Стас защелкнул на его запястьях наручники.

Третьим человеком на фото была женщина сорока с небольшим лет. Полноватая, с карими, слегка навыкате глазами. Русые волосы гладко зачесаны назад. Один конец шали она небрежно перебросила через плечо на спину и устало улыбалась, глядя в объектив.

Гуров практически не знал, как выглядела жена Левинского. Он даже имени ее не помнил. Марина сказала ему, что матери не стало вскоре после того, как отец отправился по этапу. Она так и не увидела свою внучку. Судя по всему, это было последнее фото семьи Левинских в полном составе.

На груди покойной жены Байрона сыщик заметил небольшой круглый медальон на тонкой цепочке. Он был едва различим на фоне складок темной шали.

Лев Иванович аккуратно снял фото со стены и вынул его из рамки. Он сфокусировал все внимание на украшении и с большим трудом, но обнаружил-таки на нем едва заметную гравировку.

– Так вот ты какой, северный олень, – пробормотал Гуров. – Так вот почему…

Тут в замке загремели ключи.

Полковник забросил рамку и фото под кровать, сделал шаг в сторону, зашел за дверь и прижался спиной к стене. Он вынул из кобуры пистолет, превратился в призрака и внезапно вспомнил Левинского. Лев Иванович почти наизусть выучил их последний разговор, когда гонял кругами аудиозапись.

«Но меня зацепил именно медальон. Я не только поклонник Викторианской эпохи, но еще и очень неплохой знаток того времени, наверное, в прошлой жизни там жил. Такое украшение я пропустить никак не мог».

– Прятки по-викториански, – беззвучно прошептал Гуров. – Только не ищите меня в этой комнате.

Сквозняк в этот раз оказался куда более мощным. Он подхватил дверь, за которой прятался сыщик, и с грохотом ее захлопнул.

– Мамы еще нет? – услышал он детский голос.

– Еще нет, – ответила женщина.

– А когда?.. – Карина захныкала.

– Скоро, малышка. Пойдем мыть руки.

Все, что происходило за закрытой дверью, было слышно на удивление хорошо. Через минуту или две шум воды стих.