Улики

докопавшись до рудного места в подземном раю
открываешь не новые дивные дива
в полутёмном отрезке который с трудом узнаю
я совсем не скучаю один и не знаю Годива

помнишь ты или нет то что виделось где-то в тени

белоснежного паруса простыни белой на пляже
между двух летних дней против моря ладонь протяни
и почувствуешь соль и об этом потом не расскажешь

я лечу по кольцу в остановленном лихо такси

мимо сирых райкомов и сызнова сыгранных саун
там над градом и весью висит в облаках ты еси
не проси у меня ни кольца ни монеты расплавлен

этот рудный нетрудный и ломкий припой

оловянный стеклянный распев деревянного марша
в этом тесном краю достаю потолок головой
молодой и тяжёлой а дальше всё старше и старше

неделимый остаток сухой порошок в уголке

приоткрытого глаза химеры вмороженной в камень
узловатой как лампа твоя рудокоп вдалеке
освещает дорогу назад и худыми ногами

прошагал восемь раз за один поворот на лету

back in USSR  в пожелтевшем вернётся конверте
Пол Маккартни приедет в две тысячи третьем году
тридцать лет и два года спустя после медленной смерти

* * *

как зацепилась последняя ночь за улики
комом растущие в горле и нечем дышать
эти часы неподвижные эти улитки
это забвение рода числа падежа
ветер не сдержит уныло опавшие крылья
в тёмный зенит унесут оправданья и боль
всё что быльём поросло продолжается былью
из миллиона исходов возможен любой
это распутье летят паутинные нитки
к чёрту послать или к сердцу ромашку прижать
и зацепилась последняя ночь за улики
петелька шёлкова мыльце не жить не дышать

SIN. CLEARANCE [1]

дурнота в подвздошье клонит
долу голову ко дну,
грех бессвязный вавилонит —
четверть силы на кону;

бледный конь при всём народе

хочет по небу взлететь:
во аду ли в огороде,
вполовину ли, на треть —
не унять вины ванильной,
переспелой в аккурат
к распродаже половинной;

колет, рубит всех подряд

клон румяный, бес опасный —
легионом золотым
искривляет взор атласный:
где ни тына, там алтын;

…погляди: из грешной глины

взрос бааловой главой
хьюго босс неумолимый,
хьюлетт-паккард вековой

Bochum

* * *

И вот завеса в храме раздралась надвое.

Мф., 27, 51