Улиткин Дол

– И коротко. Молодец! – похвалил себя Яша.

Из сада донеслись голоса. Яша подтянулся и увидел в окне выходящих из машины бабушку и Лапку. Ежевичка вылезла из-под избушки, где она всегда дожидается хозяйку, понеслась нарезать круги по участку, выражать свою собачью радость. Лапка тут же оперным голосом запела ей дифирамбы, и они обе скрылись в Лапкиной избушке.

А Клавдия Михайловна, только открыв дверь гостиной, попала в объятия внука вместе с зонтом.

– Милый мой, как я рада тебя видеть! Но я совершенно мокрая…

Яша, чтобы порадовать литературную бабушку-профессора ещё больше, продекламировал нараспев: «Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром, как бы резвяся и играя, грохочет в небе голубом!» – сейчас каждое слово знакомого стихотворения звучало по-новому для него, и каждое слово проходило сквозь приятный комок восторга в горле.

– А как точно, да? Какие свежие ощущения передал нам поэт, а ведь прошло уже более ста лет… Яшенька, помогай накрыть на стол, сейчас Леопарда Наумовна придёт, будем обедать.

И далее был обед, а вечером приехал отец-Барсук с Готиком (они вместе ходили на работу по просьбе Готика) и вся компания, включая Ежевичку, смотрела документальный фильм о флоре и фауне Африки.

Опустив голову на подушку поздно вечером, – в эти дни окончательно темнело лишь в десять вечера, – Яша закрыл глаза. Он никому не сказал, что сегодня в лесу он сделал несколько шагов. И засыпая, он чётко ощущал тягу сочинять, писать, заполнять ежедневно полоски в своём дневнике… «Дневник – разговор с Большим Я», – прозвучала последняя мысль перед порталом сна.

В Доле Яша нашёл себя на пороге Дома Красной Герани и тут же увидел внизу, на одной из тропок спиральной Горы Улитки Барсука. Чётко и ясно – отец тут! Яша рванул за ним, а за Яшей из кустов тут же выскочил Тузик.

– Туз, там мой отец, я видел! – радостно мчался Яшин голос вслед за ним.

– Ну да, и Нонка с ним, лошадка его, – скачками спешил мягкий пёс. – Бегаешь за вами, как за маленькими… Нонка! Задержи его!

Последние слова Тузик обращал к деревянной расписной лошадке из детства Барсука, когда Яша уже почти нагнал отца. Действительно, на полянке рядом с замком Отил стоял Барсук! Рядом с ним на деревянных колёсиках ёрзала вперёд-назад расписанная под хохлому лошадка с сердитым взглядом. Эта лошадка и произнесла детским скрипучим голоском:

– Привет честной компании! Чуть не врезались в нас.

– Давненько не виделись, красотка, – ответил Тузик лошадке и обратился к отцу и сыну: – Мы, игрушки детства, пошли поболтаем, нам кое-чего волшебное обсудить надо. Поехали, Нонна!

Барсук хохотнул, потом крепко обнял Яшу.

– Здоров, сын! Рад видеть тебя бегуном!

– А я-то как рад, – Яша хитро смотрел на отца. – Ты полон тайн. Всё расскажешь?

– Не понял, чего ты так удивился, – просто сказал Барсук. – Этот Пятый принадлежит всем. Конечно, как ты знаешь, в каждом измерении по семь условных подуровней-этажей и каждому – свой «этаж». Ну, мы-то родственные души, так? Вот и встретились. Пошли со мной? Кое-куда надо заглянуть.

Яшина грудь раздувалась восторгом: с отцом! В Пятом! Вместе!

– Слушай, а мама…

Яша поймал одобрение в быстром взгляде отца.

– Она во сне тоже гуляет, но не здесь, а на своём «этаже». И коротко пока. Давай потом об этом. Знаешь, куда я тебя заманиваю?

Яша огляделся.

– Это Круэвель! Город гномов…

Выросший из-под земли пожилой гном в плетёной из сухой травы остроконечной шапке, не дал договорить фразу. Он почтительно кивнул Барсуку и ласково посмотрел на Яшу.

– Здоров, Кукорь, – сказал Барсук-отец и слегка поклонился гному.

– Рад гулянию отца и сына, – вместо ответа произнёс Кукорь. – Всегда рад видеть золото.

Яша вспомнил, что Кукорь торговал в Круэвеле золотыми и позолоченными украшениями и фигурками. Но сейчас он имел в виду самое драгоценное во всех мирах золото: любовь. Барсук, наверное, считал мысли сына и обнял Яшу за плечо.

– Да, вот, – улыбался Яше в оба глаза отец. – Сначала на Доске его нашёл, теперь тут.

– Эй, в Доле я тебя увидел, – отвечал Яша, а гном покатился со смеху.

– Ой, не могу! Юный не знает, что тут Руны показываются сами!..

– Не понял, – спросил отца сын, – ты что – Руна? Учитель?

– А ты – учительский сынок! – скрипел хохотом Кукорь.

– Кукорь, а Добросоли уже поставили тесто? – деловито спросил гнома Барсук.

Кукорь вмиг перестал трястись от смеха и также деловито ответил:

– Да. Добросолиха уже пахнет выпечкой на весь Круэвель.

– Тогда так, Яков. Сейчас быстро в одно место зайдём, а потом к гномам на чай с булками.

– Сказать Дудке, чтобы вам поиграл на скрипке за чаем? – осведомился гном. Тут он поймал взгляд Барсука и сам ответил на вопрос: – Понял. Просто привет передам.

Двое свернули на узкую тропку. Яша не сводил взгляда с отца.

– Так ты – Руна?

– Ну да. Слышал про единственную Руну для ангелов и гостей из Галактики? Руна Йера. Так вот ею бывают «по очереди» разные люди: Леда, я, разные не очень спящие на Доске. Даже Лапка один раз читала лекцию, по приглашению Берканы.

– Да ну? Лапка?..