Улиткин Дол

– Чего ржёшь? Она супер-специалист Доски по коммуникациям со стихиями и животными. Гости заслушивались. Она и тут плясала.

– То-то я смотрю, гном тебе кланяется! – Яша веселился. Тут ему страшно захотелось обнять отца и, конечно же, Барсук сразу крепко обхватил его.

– Сейчас войдём в пещеру, – сказал он яшиному уху, – ничего не говори. Если только чего не спросят. Ты меня не случайно увидел – помнишь? Выйдем – поговорим. За мной, нас ждут.

И они вошли в пещеру, которая открылась в Горе Уле, как только о ней заговорили. Яша давно замечал, что мрак в Пятом мире синий или фиолетовый, очень приятный, обволакивает, словно настраивает на внимание. Барсук шёл впереди.

Синий полумрак превратился в синий свет, и силуэт отца стал чётко виден. Они вошли в зал.

В тот миг Яше показалось, что ослепительнее он ничего не видел никогда. Зала была круглой и вся словно изо льда, хотя холод почти не ощущался. Пол – стеклянно-ледяной, стены – из стеклянно-ледяных колонн, напоминающих стволы деревьев с кронами, поддерживающими потолок мощными ветвями, и опирающимися о пол витыми стеклянными корнями. В глубине огромной ледяной арки стоял трон, а на нём сидели две фигуры – мужская и женская.

Яша заметил, что их длинные одежды сияли и искрились, руки и прекрасные лица были почти голубыми, и тут пригодился тихий голос в ухе:

– Это Снежные Король и Королева. Руна Иса. Для взрослых. Посчитай руки.

Яша посчитал руки Руны, их оказалось две на двоих, но это не мешало восхищению. Глаза снежной пары устремились на Якова. Он помнил, что должен молчать, но и так слова застряли, глядя в эти глубокие живые синие кристаллы.

– Мы приветствуем вас, Йера и Юный. Садитесь.

Какая-то приятная сила толкнула Яшу и Барсука на мягкий снежный диван, соткавшийся их воздуха позади гостей. А дальше произошло нечто необыкновенное. Яша перестал слышать разговоры и словно оглох. Зато перед ним на прозрачном ледяном полу закружились в танце крошечные снежные существа – снежинки? Льдинки? Какие грубые определения для этих живых – живых! – улыбающихся персонально Якову крошек, которых на Доске Яков точно бы принял за обычные снежинки!

Но присмотревшись получше, Яков увидел, что и колонны-деревья, и потолок состоят из этих живых кристальных существ, они двигаются, не двигаясь с места, общаются на своём еле слышимом музыкально-звенящем наречии и направляют взгляды своих микроскопических глазок к Яше!

Не успел Яша насмотреться на эти чудеса, как крошки по воздуху внесли в зал какую-то штуку, похожую на комнатный органчик со стеклянными трубками, клавишами, ручками, педальками и подставили его прямо Яше к коленям. Руки Яши сами опустились на клавиши ледяного органчика и … заиграли, будто делали это всю жизнь. Играть можно было, не глядя на клавиатуру, а музыка лилась из трубочек какая чудесная!..

Почему-то в эти мгновения Яков вспомнил о Бахе, Иоганне Себастьяне, немецком композиторе. И вдруг… сам Бах соткался позади органчика!

Он стоял в серебристо-сером камзоле, в парике, облепленный живыми снежинками, а пальцы Якова продолжали отплясывать жигу по клавишам. В руках Баха оказался хрустальный бокал с вином цвета нежно-жёлтого топаза, он пригубил, поприветствовал жестом невольного юного музыканта и испарился.

Голос Барсука сказал тихо:

– Идём.

Яков словно очнулся. На троне никого не было, существа-кристаллики затихли, и только сияли глазками с ветвей колонн-деревьев…

У Добросолей было тепло, почти жарко. На столе, покрытом коричневой скатертью стояло огромное блюдо с выпечкой: булочки в виде птичек, улиток, рыбок, колечки, посыпанные сладкой цветной пудрой, сердечки из ярко-лимонного теста, ещё квадратики, треугольники и ромбики. Две большие глиняные кружки дымились ароматным травяным чаем. В одной вазочке на ножке лежали фиолетовые кубики мармелада, а в другой – клюквенное варенье.

– Вот, – сказала Добросолиха и положила перед каждой кружкой по золотой ложечке, – Кукорь ложки передал чаю попить. Потом назад отнесу… Салфетки дай!

Последние слова полетели к Добросолю, который застыл на месте с улыбочкой, любуясь гостями. Гном тут же подал на колени каждому по льняному полотенцу. Потом чета удалилась гулять, надев красивые шляпки с пучками трав и сухими грибами на верёвочках.

–Замёрз? – спросил Барсук и сам обхватил озябшими пальцами горячую кружку.

Яша отпил вкусного отвара и отправил в рот кусочек мармеладки из ягод рябины.

– Давай, говори, зачем я там был, в Башне Льда. Не на клавесине же поиграть перед Бахом…

Барсук усмехнулся.