Улиткин Дол

– Представляешь, ведь их горстка была, бесстрашных, родившихся посреди мясорубки, – с воодушевлением очевидца говорил Барсук, внезапно остановившись, – только представь! А Иешуа к тому же знал, что придётся жить и погибнуть так, чтобы Его пример не затерялся в тысячах распинаемых в те времена. Это его послание нашим временам…

Барсук остановился и Яша увидел, что глаза отца, полные тёмно-синей ярости, смотрят в какие-то дали времён.

– Эй, – Яше хотелось слушать отца дальше.

Барсук стряхнул видения и вздохнул.

– Идея эта, идея Духовности, так скажем, рождения хомо спиритуса, – словно магнит будет, и она есть уже…в нашей стране. Да! Была она с древних времён. Прижилась тихонечко в глубине народа, как всегда, теперь притягивает сюда людей даже на постоянное житьё или туризм, не важно. Это люди, которые тоже не могут уже быть хомо сапиенс, хотят эволюционировать. Потом эта хитрая идея, как здесь у нас расцветёт в сознании большинства, так польется на другие страны. Всё опять по законам физики.

Внезапный сильный порыв ветра принёс запах гари. Яша остановился. Вдруг мысль слилась с чувством, и этим чудом словно охватилось всё тело.

Но мысль-чувство было тревожным, неприятным.

– Стой, подожди, – только и смог сказать Яша и пожалел, что на просторах Доски Барсук не может так легко читать мысли. Было бы проще…

В Яшином существе всё, что произошло за этот год, встало хороводом вокруг и увеличилось в размерах, продолжало расти до тех пор, пока не слилось с Яшей. Мысль о смысле существования, которая год назад, осенью, начала этот новый виток, вновь вернулась!.. Нет, он не пришёл к тому же месту, откуда началось это невероятное путешествие в себя, в свою вселенную, – он стоял на следующей ступени, но вопрос опять звучал!..

– Слушай… – начал Яша, слушая гулкий стук сердца, – можешь сказать, сколько народа здесь в полном сознании… ну, хотя бы тех, что помнят Пятый и осознанно работают над… идеей Полимира?

Барсук смотрел на сына с гордостью и немного с грустью. Приобняв сына, он усадил его на бревно и сам сел рядом. Запах гари исчез, как не бывало его, а ветер, словно желая примирения, принёс ароматы флоксов, которые бабушка высадила вдоль забора.

– Слушай, брат, – сказал Барсук, легко похлопывая Яшу по спине, – я понял, я понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что так мало народа не спит здесь на Доске, слишком мало, чтобы что-то изменить, так?

Яша молчал. Он увидел вдруг улитку, которая беззаботно ползла по стеблю лопуха вверх, чтобы начать поедать его с самой высокой точки. Барсук вздохнул.

– Ладно, скажу, ты ведь уже большой мальчик. Да, нас таких где-то полпроцента от всего населения Земли…

– Что??? Сколько?! – Яша взвился, и даже слеза негодования на мгновение закрыла лицо отца. – Ты что? Ничего же не сделаешь толком… в таком меньшинстве! Это что ещё тыщу лет ждать?.. Да эту Доску потом не отмоешь, загадят до собственной смерти от химии!.. Они и так уже поголовно рабы матрицы!.. И не врубаются, даже если им объяснять, даже если их пугать… И вообще как, как продолбиться в их сон?! И ведь долбиться-то нельзя, как выясняется… Чего ты улыбаешься?..

Барсук тоже увидел жирную улитку – она почему-то перестала ползти вверх. Барсук засмеялся, указывая на неё:

– Смотри, смотри, ты так орёшь, она услышала и струхнула… – потом он вздохнул, но не тяжело, обнял сына крепче и сказал: – Всё правильно. Ты должен был всё это сказать, сын. А вот скажи, ты… счастлив?

Яша оторопел. Но год, проведённый в необыкновенной школе в запредельном мире, научил собственную энергию принимать и распределять, чтобы сила её не разрушала тебя, а шла на пользу, как вода – по трубам, а не заливала соседей. В такую минуту в самый раз надуть вокруг себя сиреневый шар, включить внутри сиреневый свет и глубоко дышать… «Взорвись кустом сирени… – вспомнил Яков урок Фиолетового Наутиз. Да, по семи цветам радуги, семь основных энергий, которые заложены для использования на Доске, имеют каждая свой цвет, с сотней оттенков, разумеется… Так, энергия Фиолетового Огня имеет уникальное свойство преобразования, перемены и защиты…» Стало легче. Улитка высунула рожки и обозревала свой маленький мир.

– Я стал счастливым, – честно ответил Яша, и на душе стало тепло, словно солнце взошло внутри. – Да, этот год…

– Хорошо, – прервал сына отец, – молодец, это же немало, правда? Счастье не ко всем приходит, потому что не все его пускают внутрь, так? Счастье – это уже очень много! Но дальше! Кстати, ты знаешь, что в истории земного человечества были такие моменты… годы, когда такой человек, с неспящим сознанием, был только один? Это был Будда, например. За пятьсот лет до Иешуа. На себе всё держал…

– Не отвлекайся, – попросил Яша, хотя с сочувствием представил себе индийского принца Гаутаму после просветления в одиночестве, – дальше, после личного счастья что?

– Ну, оно у тебя уже не совсем личное, раз ты переживаешь за счастье всех, – продолжал Барсук. – А вот скажи… лестница тебе снилась?

– И снится периодически, а что?