Улица Америки (СИ)

[2] Билл Вудворд - один из самых влиятельных журналистов Америки, основатель “The Washington Post”

группа в контакте - https://vk.com/lena_habenskaya

========== Глава 12. Через тернии к звездам ==========

Доказать «Вудворду», что я представляю из себя нечто большее, чем амбициозную первокурсницу, на практике оказалось сложнее. Нет, он не заваливал меня не семинарах или не пытался демонстрировать превосходство, но в наших словесных баталиях (а возникали они на каждом занятии), я терпела поражение за поражением. Этого следовало ожидать — Флеминг был блестящим оратором, иглой в заднице у тех, кого изобличал в своих статьях и вдобавок обладал живым чувством юмора. Его шутки в мой адрес не были злыми, но ему, без сомнения доставляло удовольствие отправлять меня в нокаут. Странное дело — я не обижалась. Напротив, с каждым семинаром, это противостояние захватывало все больше, и, в конце концов, дало свои плоды. Я научилась «держать удар». Не в совершенстве конечно — до этого мне было как пешком до Австралии, но достойно ответить могла.

Джемма и Мишель шутили, что я обязательно должна соблазнить его, и проверить, насколько Флеминг хорош во всем.

— Мне нравятся мужчины, которые владеют языком, — сказала Мишель, поигрывая бровями, и закусила губу. — Разве тебе это не интересно, малышка Тэсса?

Я ответила, что с удовольствием переспала бы с ним, хотя в тот момент волновало меня совершенно другое. Моей целью было попасть в штат коллежской газеты, а для этого требовалось портфолио.

— Сделаем так: я вышлю тебе на почту пару тем, и ты напишешь по ним эссе. А там посмотрим.

Флеминг по обыкновению закинул ноги на стол, игнорируя все возможные правила, и лениво попивал кофе.

— Что-то еще? — он ловким броском отправил бумажный стакан в мусорное ведро и посмотрел на меня.

— Нет, ничего. — Честно говоря, я не ожидала, что он вообще согласится рассмотреть мою кандидатуру. — Спасибо, мистер Флеминг.

Он пожал плечами.

— Пока не за что, мисс Блумвуд.

Из его кабинета я вышла, окрыленная надеждой.

Флеминг прислал задание уже на следующее утро. «Напиши два эссе на свободную тему и отправь мне до конца недели. Объем и стиль на твое усмотрение». В этом было еще одно его отличие от других преподавателей; обычно мы получали четко сформулированное задание и выход за рамки не приветствовался, а зачастую вообще обрубался на корню. Но «мистер Вудворд», очевидно, решил выяснить, что же я все-таки из себя представляю. Я понимала, зачем он так поступил. Тема, которую я выберу, и форма, в которую ее облеку, скажет обо мне больше, чем любой из дурацких психологических тестов.

Конечно, я могла повыпендриваться и написать нечто с претензией на глубокомысленность, но в таком случае Флеминг раскусил бы меня в два счета. «Вы должны быть, а не казаться», говорил он на семинарах.

Но кем была я? Немногие могут ответить на этот вопрос в восемнадцать лет. Куча амбиций, куча планов, половина из которых откровенно безумные и огромное желание проявить себя. Но при всем этом мой жизненный опыт был, мягко говоря, небольшим, и, замахнись я на серьезную тему, в которой ни черта не смыслю, можно попрощаться с мечтой о местной газете. «Псевдо-философов» Флеминг не жаловал.

— Тут, конечно, еще нужно много чего править, — сказал он, когда четыре дня спустя разбирал по кусочкам мое эссе, — но в целом неплохо. Молодец, что не стала умничать.

Он убрал лист в ящик стола.

— Так почему ты решила стать журналистом?

«Ты вообще хоть читал, что там написано?», так и вертелось у меня на языке. Это и была тема моей работы.

— В школе учителя говорили, что у меня слишком длинный язык. И проблем от него было достаточно, вот я и решила найти ему применение.

— То есть, обратить недостаток в достоинство? — Флеминг хитро прищурился.

— Я не считаю это недостатком, мне просто нужно научиться владеть им как следует.

Несколько секунд он серьезно смотрел на меня и вдруг рассмеялся.

— А ты молодец, — он отхлебнул свой неизменный кофе в картонном стакане и указал пальцем в мою сторону, — не даешь себя в обиду. Мне это нравится.

— Так, значит, вы берете меня в газету?

Его остроумием я уже насладилась сполна, и мне была нужна конкретика.

— Да. Само собой, пока не журналистом. Для начала побудешь бета-ридером. С грамматикой у тебя проблем нет, а вот над стилем нужно поработать.

Учитывая все обстоятельства, это неплохой старт. Желающих попасть в коллежское издание было человек двадцать, и то, что Флеминг выбрал именно меня, значило, что я нравлюсь ему.

— Спасибо, сэр. Я вас не подведу.

***

Первым, кто обо всем узнал, был Алекс. Мы по-прежнему созванивались четыре-пять раз в неделю, но, к моему огорчению, в конце ноября он сказал, что не сможет приехать на Рождество.

— Я сам расстроен, что так вышло. Работа отнимает все время, я теперь даже в Шердинге почти не бываю.

У меня не было причин сомневаться в его словах. Во-первых, я ему доверяла, а во-вторых, если бы у него все-таки кто-то появился, Агнесс бы уже была на седьмом небе от счастья, а так она постоянно жаловалась, что он превращается в «чокнутого трудоголика».

— Ты обиделась?