Улица Ангела

Он помнил, что жена рассказывала ему как-то о своем двоюродном брате, Фреде Митти (она любила говорить о своей родне), но никогда этого Митти не видел. Митти в последние годы жил в каком-то большом провинциальном городе, не то в Бирмингеме, не то в Манчестере. Мистер Смит ничего не имел бы против того, чтобы он там и оставался. Но жена, наверное, довольна. Для нее нет большей радости, как пойти куда-нибудь в гости и взасос поболтать с веселыми людьми. А этот Фред, — вспомнил вдруг мистер Смит, — этот Митти (ну и фамилия!) слыл всегда душой общества. Он был одним из самых блестящих членов семьи миссис Смит, главным распорядителем на всех свадьбах, да и на похоронах тоже. Родне миссис Смит было все равно — женить или хоронить, лишь бы только иметь предлог собраться вместе, пить, есть, чесать языки и целоваться. Вот Смиты (те немногие, что еще оставались в живых) — люди совсем другого сорта. Смиты виделись только тогда, когда у них было какое-нибудь общее дело. Четверо из них десять лет не разговаривали друг с другом из-за двух коттеджей в Хайбери. Да, а родственники его жены — те не стали бы ссориться, а продали бы оба дома и в какую-нибудь неделю вместе проели и пропили бы вырученные деньги!

— Не могут же все люди быть одинаковы, правда, мисс? — воскликнул он почти весело, обращаясь к мисс Поппи Селлерс, которая в эту минуту подошла к нему с только что напечатанными на машинке счетами.

— Так и мой папа всегда говорит, мистер Смит, — отвечала та с присущей ей смесью развязности и застенчивости. — А мама ему отвечает: «Все-таки ты бы мог хоть попробовать по крайней мере».

— О чем это она? — спросил заинтересованный мистер Смит.

Мисс Селлерс покачала черноволосой головкой.

— Может быть, я и сумела бы это вам объяснить, а может быть, и нет. Счета готовы, мистер Смит. Ну как, все правильно?

— Сейчас посмотрим, — отозвался он, поправляя очки. — Может быть, я вам смогу это сказать, а может быть, и нет.

Поппи расхохоталась. Мистер Смит подумал про себя, что она — славная девочка, хотя Тарджис и жалуется на нее постоянно. Впрочем, в последнее время он меньше жалуется, да и вообще все больше молчит. Или работает — а работает он хорошо, — или сидит и о чем-то раздумывает. Он оживлялся и буквально из кожи лез, только когда приходил мистер Голспи и давал ему какое-нибудь поручение. Странный малый этот Тарджис!.. Впрочем, он начинает следить за собой, а это уже кое-что. Он теперь чаще меняет воротнички, чистит свой костюм и приглаживает щеткой волосы. Давно бы так! Мистер Смит поверх очков мельком посмотрел на Тарджиса и принялся проверять счета.

— Мистер Смит, — сказал Стэнли, выходя из кабинета, — мистер Дэрсингем просит вас к себе.

Вот это и было вторым событием того утра: короткий разговор с мистером Дэрсингемом.

— Я нахожу, Смит, — сказал мистер Дэрсингем после нескольких предварительных замечаний, — что вы кое-что сделали для нашей фирмы, и теперь фирме следует сделать кое-что для вас. В последнее время у вас прибавилось много работы, как и у всех нас, не так ли?

— Сущая правда, мистер Дэрсингем. Дела у меня по горло, и я очень рад этому, сэр.

— Я тоже рад, могу вас уверить. И я тоже немало вынес на своей спине за этот месяц. В особенности тяжело было последнюю неделю, — решительная атака, знаете ли, и она еще не кончилась, нет!.. Но я вот что хотел вам сказать: вы очень преданы интересам фирмы, работаете старательно и все такое, так что я намерен дать вам прибавку. — Он сделал паузу и посмотрел на мистера Смита.

— Очень вам благодарен, сэр, — воскликнул мистер Смит, краснея. — Я не хотел ни о чем просить, зная положение дел, но мистер Голспи вскоре после своего приезда намекал мне насчет этого…

— Ну, Голспи здесь не хозяин. Конечно, он у нас работает и до известной степени руководит делом, но совершенно не от него зависит — дать или не дать прибавку вам и другим тоже. Это исключительно мое дело.

— Совершенно правильно, мистер Дэрсингем. Я прекрасно понимаю, — сказал мистер Смит извиняющимся тоном, но в глубине души благодарил мистера Голспи.

— Хотя… гм… справедливость требует сказать, что мистер Голспи упоминал об этом. Но у меня это давно было решено. Он говорил о вас и еще о мисс Мэтфилд. Он, видимо, доволен ею.

— Мисс Мэтфилд работает очень хорошо, сэр. И, безусловно, получает меньше, чем следовало бы. Когда она к нам поступила, мы обещали ей через полгода прибавить жалованье.

— Так вот, теперь мы будем ей платить не три фунта в неделю, а три фунта десять шиллингов. Вы ей скажете об этом, Смит. Но потихоньку. Потому что, видите ли, Тарджису я пока прибавить не могу.

— Он стал лучше работать, мистер Дэрсингем.

— Все же ему придется подождать. Ну а вам, Смит, я полагаю, мы сможем платить три семьдесят пять.

Это была солидная прибавка.

— Большое спасибо, мистер Дэрсингем. Поверьте, я…

Но мистер Дэрсингем, толстый, розовый, добродушный, остановил его, дружелюбно махнув рукой: