Улица Бед

Пишут люди, пишут люди
на изнанке букваря:
«Больше в мире зла не будет!» —
закрывать букварь пора
и лететь туда, где небо
разрывает паруса:

на край света, на «Край света»

там ведь не одна звезда,
ни сойдя с своей орбиты,
след оставит.. подметут.

Вот и всё. Мы, дворник, квиты —

мусор дети соберут
и расскажут: «Очень сложно
в черновик писать букварь,
никогда не разглядишь ведь —
что кому чего не жаль.»

Так и будет небо с морем

спорить, тайны не храня:
«Что то будет, что то будет!»
Будет жизнь без букваря.

Нарисует старый дворник

на стене прошедший год:
«Да уж, было чего вспомнить —
фестиваль, край света, лёд,
прошлогодние обиды,
кризис, пляски, босота..»

Мы с тобою, дворник, квиты —

обнищал ты, как и я.

Чёртовы острова

Заиндивевшие чёртовы острова.
«Чёртовы острова» —
это игра, игра на выживание.
Выживу, так задание
будет выполнено навеки.

Мертвые вокруг человеки.

И я среди них – ни жива,
ни мертва, ни печальна,
не ломаю руки в отчаянье,
а холодно прорубаю путь:
«Мне б на мёртвых людей не взглянуть!»

Не гляди, не гляди, не надо!

Выживешь, будет награда —
начнут стихи твои литься
и благодарные лица..
погляди на них – больно не будет.

Нет, конечно душа не забудет

чёрствый остров и мёртвых людей.
Но ты ход свой руби поскорей
и иди иль плыви – неважно!

Да помни, кораблик бумажный

у тебя всегда под рукою,
он мёртвое море накроет.
Ты в нём сиди и пиши
свои стихи – они неплохи.

Бог островной

Сахалин Господин не колышется:
«Хорошо ли, тепло тебе дышится?»

Хорошо и тепло и вольно

даже в лютый мороз раздольно!
До чего ж я люблю бураны —
заметут и следов не оставят.
Пропаду без следа и сгину,
ищите потом свою Инну..

А Инна уже на небе

разговоры ведёт со светлым
богом Островным ооочень долго:
«Ну как тебе, доча, Волга,
красивы ли горы Урала?»

Киваю: «Я не встречала

ничего красивей Сахалина.
Можно я снова двину
на свой островок гремучий?»

Хмурит бог свои тучи

«Да нет уж, сиди родная.
Видишь, тело твоё закидало
снежной белою кучей.
Ты со мной, ты дома. Здесь круче».
* * *
Сахалин Господин не шевелится:
то ли наст тяжёл, а толь метелица
слишком сурово кружит.

Лечу в тело. За жизнь борюсь. Лучше

из сугроба большого я вылезу —
Сахалин Господин свой вымету
от нечисти всякой стихами!

Подождите меня там папа с мамой..

А я берёзку обниму и рябину,
над могилками поплачу и сдвину
Сахалин с насиженного места:
плыви, как лодка, по ветру!

И бог Островной за тучей

вздохнёт и скажет:». Так лучше.»

Красно море миражей