Улица без рассвета

– Идите не рядом со святым отцом, а сзади, шагах в десяти, – поучал Павлюк. – Догоним, когда он остановится у подъезда. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Ваня.

Священник посмотрел в окно-бойницу. Убедившись, что все хорошо, приоткрыл дверь и выпустил Пав-люка.

Вернувшись на свою квартиру, Павлюк прежде вызвал Торкуна. Шинкарь вошел, пугливо озираясь. С каждым днем он все больше боялся своего жильца:

– Как с автомашиной? – Не здороваясь, спросил Павлюк. Он не хотел оставаться в городе ни одной лишней минуты, после того как будет найден документ, и поэтому заблаговременно готовил все необходимое для побега из Кленовая.

– Есть, подыскал, – торопливо ответил Торкун. – По соседству живет один человек, мы знакомы еще с довоенного времени. У него был свой "мерседес", у меня – "фиат". Мой забрали немцы, а он схитрил – разобрал машину на части и спрятал. Теперь его автомобиль снова на ходу. Машина старенькая, не очень комфортабельная, скорость ее невелика, но ездить можно.

– Даст ее вам?

– Когда угодно … За деньги, конечно. Плату запросил высокую, но вы позволили не скупиться?

Павлюк утвердительно кивнул.

– Я ему сказал, что хочу поехать в деревню за продуктами для своего буфета – там они дешевые.

– Правильно, – одобрил Павлюк. – Машиной управлять умеете?

– Призы брал на любительских гонках. Да и шоферские права имею. Мне даже предлагали выгодную работу в гараже, – с гордостью произнес Торкун.

Павлюк пренебрежительно посмотрел на него.

– Что ж, улаштовуйтесь … Чуть позже, я вам позволю …

… В это время священник и Демьянко входили в подъезд пятиэтажного дома в конце улицы, круто поднималась вверх. "Бывший дом для пролетариев в белых воротничках", подумал Демьянко. "Пролетариями в белых воротничках" в панской Польше называли интеллигентскую бедноту: мелких чиновников, учителей, служащих. Они населяли вот такие огромные дома с узкими лестницами, с комнатами-коробками – минимум удобств для жильцов и максимум прибыли для хозяина.

Лифтов здесь, как правило, не было. Демьянко заметил, что священник ступает с ступеньки на ступеньку легко, дыхание его ровное. Подумал: "Здоровый батюшка, как бык".

Остановились на пятом этаже. Ваня нажал кнопку электрического звонка.

Дверь открыла девушка лет двадцати. В желтом свете маленькой лампочки Демьянко разбирательств круглое лицо, белокурые волосы и темные глаза. Увидев священника, девушка приветливо улыбнулась, гибко, с не-осознанной грацией молодости склонилась перед ним. Поймала его руку, поцеловала. Ваня перекрестил девушку, чуть посторонился, пропуская вперед спутника.

– Господин Демьянко, сын моего хорошего знакомого.

Девушка протянула руку.

– Богданна.

Молодой человек пожал ее теплую, крепкую ладонь.

Вошли в комнату: фабричные мебель, несколько вышивок на стенах вместо картин, портрет мужчины с усами стрелой, обведенный траурной полосой. "Отец, – догадался Демьянко, переводя взгляд на Богданна, – у нее такая же мягкая линия губ, выпуклый лоб, ямочки на щеках".

Пожилая женщина, сидевшая в углу за вязанием, быстро поднялась и тоже склонилась под благословение священника.

– Госпожа Михайлина, вы просили подыскать вам хорошего жильца. Господин Демьянко именно такой.

У пани Михайлины усталое и немного грустное лицо женщины, которая прожила нелегкую жизнь. Несмотря на это, в глазах ее порой вспыхивают такие же веселые искорки, как в Богданна.

– Очень рада. – Госпожа Михайлина произносит слова мягко, сердечно. – Надеюсь, вам у нас понравится.

Так Демьянко нашел новое пристанище. Ему отвели комнату в конце коридора, она принадлежала когда главе семьи. Мать и дочь занимали две другие …

Дома Демьянко бывал мало – шел рано утром, возвращался поздно вечером. Целые дни проводил в костеле, охраняя Павлюка и Ваня. Однако обязанности священника то и дело отрывали пан-отца от поисков документа, и Демьянко с Павлюком часами ждали его в отдаленной комнате храма. Павлюк не мог скрыть злости – время было слишком дорогой, а они часами сидели без дела. Однако по настоянию Иваньо, к "работе" Демьянка не привлекал. В своем недоверии к молодому человеку батюшка остался непреклонен. Пробирались Павлюк и Демьянко в костел можно незаметнее, и вряд ли кто из священнослужителей храма святой Елижбеты знал, что к Иваньо регулярно приходят посторонние люди.

Богданна Демьянко почти не видел. Девушка работала кассиршей в заводской столовой, приходила уставшая, сразу ложилась спать. Встречаясь, обменивались короткими, незначительными фразами, она явно избегала Демьянка, свободное время проводила у себя в комнате за книгой.

Зато с ее матерью Демьянко подружился быстро. Он целые вечера просиживал с госпожой Михайлиной, слушая ее рассказы о прошлом, о муже, о долгой жизни, которое промелькнуло незаметно. В комнате так тихо, что даже слышно, как тикают спицы госпожа Михайлины.

Так было каждый вечер, и Демьянко НЕ надоедали однообразие. Впрочем, он все равно не имел права выходить из дома: Павлюк строго запретил "слоняться по улицам без нужды".