Улица Горького, 18

В 1908 году газета обрушила свой гнев, воспользовавшись симптоматическими для эпохи судебными процессами, на взяточников-чиновников, нашедших покровителя в лице «блюстителя порядка», московского градоначальника Рейнбота. Спустя два года «Русское слово» опубликовало еще один, ставший сенсационным, материал, разоблачавший нарушения московским генерал-губернатором В. Ф. Джунковским даже тех скудных «свобод», которые получила отечественная пресса в результате первой русской революции. Этой же теме - критике высших чинов империи - были посвящены статьи «Провинция. Разносторонний талант», «Губернатор Муратов-литератор», «Епархиальный съезд духовенства» и многие другие.

Все это приводило к небывалому росту тиража. Если сразу же после переезда на Тверскую тираж газеты составлял чуть больше 125 тысяч, то в 1915 году он перевалил за 600 тысяч, а спустя еще два года достиг миллиона. Поэтому владельцев не останавливали огромные штрафы, которые налагались па официального редактора «Русского слова» Ф. И. Благова, попытки некоторых буржуазных партий перекупить газету, воспользоваться ее небывалой популярностью в своих целях.

Столь же остро реагировало «Русское слово» и на другие темы, волновавшие страну. Расстрел рабочих на Ленских приисках позволил публицистам не только показать бесчеловечность самодержавного строя, бесправность населения, но и вскрыть причины трагического события, продемонстрировать, как «стрижет и бреет свое отечество» один из крупнейших акционеров компании «Лена-Голдфилдс», миллионер В. И. Тимирязев, готовый ради собственной прибыли залить страну кровью. Серию ярких, взволнованных статей посвятило «Русское слово» разоблачению средневековых приемов царизма, пытавшегося путем ухода во второстепенные вопросы отвлечь внимание от подлинных проблем.

Именно такая позиция газеты и позволила В. И. Ленину назвать «Русское слово» одной «из самых распространенных в России либеральных газет» [1].

[1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 116.]

Но это была именно только лишь либеральная газета и не более того. Изо дня в день «Русское слово», его ведущие сотрудники С. И. Варшавский, С. С. Мамонтов, Н. В. Тулупов, С. В. Яблоновский настойчиво внушали своим читателям ложную мысль о том, что возможно, мол, мирное разрешение революционной ситуации, горячо поддерживали Государственную думу, видя в ней панацею ото всех политических бед.

С первого же дня работы III Государственной думы газета публиковала пространные отчеты о заседаниях, полные тексты выступлений многих депутатов, не замечая ограниченного характера этого чисто совещательного органа, не имевшего практически никаких возможностей для того, чтобы руководить жизнью страны, не понимая, что заседают в Думе совсем не те люди, которые должны представлять интересы народа.

Подобная позиция наиболее ярко проявилась после начала первой мировой войны. Вместе с октябристами, кадетами, националистами, меньшевиками и эсерами «Русское слово» поддержало империалистическую бойню, не заметив в ней столкновения экономических и политических интересов двух межнациональных группировок, их попыток подавить своих соперников на рынках сбыта. Ведущие журналисты газеты Вас. И. Немирович-Данченко и В. М. Дорошевич выезжали на фронт и в радужных тонах расписывали зачастую вымышленные героические подвиги солдат и офицеров. Они объясняли свою точку зрения не проявлением шовинизма, а чувством самосохранения народа, на который напал хитрый и вероломный враг.

В те дни многие сотрудники «Русского слова» приходили в редакцию в военной или полувоенной, «земгусарской» форме, подчеркивая тем самым свою приверженность псевдопатриотическим настроениям. Стремлением продолжать войну до победного конца были продиктованы даже те материалы, в которых газета, особенно со второй половины 1916 года, вновь обрушилась на окружение царя и ту группировку, которая сформировалась вокруг Распутина. Издеваясь над обывателями, ура-патриотами различных монархических союзов, называя их «сворой волкодавов», «Русское слово» взывало… к самодержавию как к единственному средству оздоровления внутреннего положения в стране. На страницах всерьез обсуждался вопрос о водружении бело-сине-красного флага над Берлином, Веной и Константинополем.