Улица Яффо

Внезапно все взгляды устремились на Ясмину. А она же ненавидела быть в центре внимания. Но теперь все зависело от нее: кого она выберет? Однако выбор – это было последнее, чего ей хотелось. Морис полагал, что в основе ее чувства к Виктору – непреодолимость, но это была двойственная непреодолимость. Она могла или ненавидеть Виктора, или раствориться в нем. И ничего посередке, ибо ненависть ее вовсе не была противоположностью любви. Ненависть была для Ясмины единственно доступной ей защитой. Если бы не щит из ненависти, она вновь сделалась бы одержима Виктором до такой степени, что исчезла бы даже кожа, отделявшая ее от него. Ей почти удалось вырваться. Смерть Виктора стала ее шансом, который она постаралась использовать. Схватила руку Мориса и поплыла с ним на всех парусах. Рядом с Морисом она стала сильной. Рядом с ним она была в безопасности. Не потому что он был ее защитником, хотя он сам именно так считал. Но потому что он не подходил к ней слишком близко. Но когда Виктор вернулся, все снова оказалось под угрозой.

* * *

Морис наблюдал, как она перед зеркалом обводит глаза черным кайалом. Она повернулась и сказала:

– Я еду к Виктору. Я все закончу.

Она быстро поцеловала Мориса в щеку и села на автобус до Тель-Авива.

Там она сказала Виктору то, что хотела ему сказать. Он обхватил ее за шею, запустил руку в ее волосы и ответил на ее отчаяние смехом.

Все будет хорошо.

Он никогда не боялся ее противоречий, ничто в ней не отпугивало его. Ей не требовалось ничего перед ним изображать. Достаточно было вдохнуть знакомый запах его кожи и закрыть глаза, чтобы забыть обо всей тяжести мира и уютно устроиться под его крылом. Совсем как в первый раз, в Пиккола Сицилии, когда, испугавшись грозы, она в ночной рубашке босиком прокралась по темному коридору в его комнату и забралась к нему в постель, не произнеся ни слова, а он просто обнял ее.

Все слова, все фразы, что Ясмина перебирала в дороге, рядом с Виктором растворились в нежном упоении. Пока ее тело, возбуждаясь, перенимало жар от Виктора, мысли ее устремились к Морису. Ясмина ощутила стыд. Она так старалась поступить правильно, а в результате из нее вышло то, что говорили ей в приюте монахи:

Ты дурная девочка.

Морис был хорошим. Она должна была стать хорошей ради него. Во имя всех его жертв ради нее. А она проявила страшную неблагодарность, изменяя ему. И все же ничего не могла с этим поделать. Она никогда не сможет вернуть Морису то, что он отдал ей. Это ее бремя.

Ладно, значит, я дурная девочка.

Осознав, что ей не надо больше с собой бороться, Ясмина почувствовала невероятную свободу.

* * *

Жоэль отказывалась разговаривать, не приходила домой после школы, ночевала у подруг. Когда родители пытались что-то запрещать ей, она грозилась рассказать правду всем соседям.

Однажды утром в пекарне Морис встретил господина Розенштиля. Посреди бубликов и бутылок молока тот доверительно сказал:

– Вы сами должны принять решение. Ваша жена не сможет этого сделать.

Затем пожелал хорошего дня и ушел.

* * *

Некоторые браки заканчиваются скандалом. Любовь Мориса и Ясмины умерла тихо, точно растение, которое засыхает в углу, потому что никто не удосужился его полить. Ни один из них не произнес эти слова вслух, потому что ни один из них не хотел бросать другого. Но оба уже потеряли надежду. Когда однажды вечером Ясмина сказала Морису: «Ты заслуживаешь лучшей жизни», он воспринял это как приглашение к действию.

– Ты хочешь расстаться?

Она не ответила «нет». Глядя, как по ее щекам ползут слезы, он понял, что час настал.

– Мне так жаль, – сказала она.

* * *

В ту же ночь он собрал старый чемодан, с которым приплыл в Хайфу десять лет назад, и ушел из дома не попрощавшись. Он прошел по пустой улице Яффо до Немецкой колонии, отпер дверь своей фотостудии, поставил чемодан в молчащей комнате. Затем расстелил на полу одеяло и лег спать.

* * *

Может, ему нужно было проявить выдержку? Защищать свою территорию, а не оставлять ее другому? Морис не мучился сомнениями. Он уходил не из-за Виктора, а из чувства самоуважения. Ему не нужна была половинчатая любовь.

Узнав об уходе Мориса, Виктор был потрясен. Он примчался к Ясмине и потребовал помириться с Морисом, спасти брак. Он говорил, что он не вынесет, если Морис будет страдать. И никогда не сможет его заменить. Ясмина была сбита с толку его словами.

– Так чего ты хочешь? – спросила она.

Только сейчас Виктор понял, что у всего есть последствия. И что ему теперь с ними жить. А он был не из тех, кто желает всю жизнь волочить тяжкий груз.

* * *

Виктор отправился в ателье. Морис был в темной комнате.

Виктор постучал.

– Не открывать! – крикнул Морис.

– Морис, это я.

– Я проявляю.

– Послушай, Морис, я знаю, что ты сердишься. Ты прав. Я этого не хотел. Пожалуйста, открой.

Морис колыхал лист фотобумаги в ванночке с проявителем. В красном свете проступили очертания бородатого мужчины с морщинистым лицом – возможно, самого старого иммигранта, которого он когда-либо встречал.

– Морис. Пожалуйста.

Он молчал.