Улица Яффо

– Попробуйте с Ясминой еще раз.

Морис не ответил. Виктор не вытерпел и распахнул дверь.

– Черт возьми! – крикнул Морис, не оглянувшись. – Не мог подождать? Испортил снимок!

Виктор молчал, не зная, что еще сказать. Морис накрыл картонкой ванночку с проявителем.

– Прости меня, Морис.

Морис повернулся к нему:

– С каких пор ты извиняешься? – Он сказал это без насмешки, почти с изумлением, но в общем-то равнодушно.

– Я прекращаю этот роман, – сказал Виктор.

– Ах, это так просто для тебя?

– Я же говорил тебе, Морис. Я не гожусь на роль мужа.

– Неужели ты так наивен?

– Я не наивен. Но я знаю Ясмину. Она никогда не будет счастлива со мной.

– Со мной она тоже не была счастлива.

Морис переложил фотографию в ванночку с водой. Снимок был засвечен.

– А Жоэль? – спросил Виктор. – Как быть с ней? Она ненавидит меня.

– Тебе следовало подумать об этом раньше, Виктор.

– Мы можем остаться друзьями, Морис?

– Пожалуйста, уходи. Мне нужно работать.

Глава 34

Морис так и не вернулся в квартиру. Виктор занял место, которое освободил Морис. Это происходило медленно, два шага вперед, один назад… Прошел почти год, прежде чем кто-то – уже не имело значения кто – заговорил об «однозначном положении дел». Когда Ясмина и Морис наконец-то предстали перед раввином, чтобы объяснить, почему они хотят развестись, то рассказали почти одну и ту же историю. Она была ложью. По крайней мере, в этом они друг с другом согласились.

* * *

Жоэль не могла больше выносить того, что происходит дома. Однажды села в автобус с подругой и без разрешения поехала в Эйлат на Красное море. Она прогуливала школу, начала курить, тайком пила алкоголь. Вместе со скаутами поехала в кибуц на Галилейском море, помогала собирать урожай, а потом решила там остаться. Ясмина и Морис дважды возвращали ее в Хайфу. На третий раз сдались. Им пришлось смириться с тем, что Жоэль бросила школу и переехала в кибуц. По крайней мере, там она была в безопасности. Жоэль научилась водить трактор, плавать наперегонки и жить в совершенно новом сообществе людей. Все тут было немножко безумным, немножко политизированным и немножко романтичным. Третий путь, на котором ей не пришлось выбирать между двумя отцами и на котором она нашла новую семью. Здесь людей связывали не узы родства, а идея. Жоэль открыла для себя социализм, но на самом деле – первую любовь. Она была такой же неудачницей, как и Жоэль, только блондинкой. Благодаря ей Жоэль поняла, что может сама определять свою судьбу. А мальчики появились в ее в жизни позже.

Однажды к ней на берег Галилейского моря приехал Морис. Он отыскал Жоэль в поле, где кибуцники строили ирригационную систему для апельсиновых деревьев. Короткие волосы, припорошенные пылью, кожаные сандалии, шорты и синяя рабочая блузка. Жоэль сказала, что у нее мало времени.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил Морис.

– Мне всего хватает, – ответила она и после неловкой паузы добавила: – Ты слышал? Они хотят пожениться.

Морис сказал, что так лучше для всех. И что он всегда будет любить Жоэль. Он искренне так считал. Хотя и боялся ее потерять, о чем, правда, не сказал. Они стали чужими. И не потому что ростом она почти сравнялась с ним. Дело было в том, что исчезло, – тот ребенок на фотографиях, которые он рассматривал по ночам, когда не мог уснуть. И безграничное доверие Жоэль.

– Почему ты ее не ненавидишь?

– Я пробовал. Не получается.

– Ты все еще любишь ее?

Морис протянул ей руку, а потом обнял ее. Он заметил, что Жоэль колеблется, косится, не смотрит ли на них кто. Затем она положила голову ему на плечо. Морису стало хорошо. Впервые за очень долгое время.

* * *

Ясмина и Виктор искали раввина, готового их поженить. Двое отказались, один согласился. В Израиле не существовало гражданского брака и применялся религиозный закон, согласно которому Виктор и Ясмина – дети разных родителей. Запрещались только браки кровных родственников, а удочерение Ясмины было проведено по гражданскому законодательству. Но все же определенный душок присутствовал. Люди перешептывались.

Поэтому сначала они запланировали свадебную церемонию без гостей, в Тель-Авиве. Должны были присутствовать только Жоэль и Морис. Но потом решили, что это будет нехорошим знаком. Все-таки на следующий день придется лицом к лицу встретиться с соседями и друзьями. Поэтому пригласили всех.

Приглашения, которые Ясмина раздавала всем лично, вызвали на улице Яффо противоречивые чувства. Никто не хотел оскорбить Ясмину отказом. И никто не хотел поступить неделикатно по отношению к Морису. Его все любили. Он охотно помогал людям. Виктор зашел к Морису, чтобы уговорить его прийти на свадьбу.

– На самом деле мы же правда одна семья, – сказал он.

Только когда Морис официально принял приглашение, посыпались подтверждения от друзей и соседей.

– Все в порядке, – отвечал он, когда кто-нибудь на улице спрашивал об этом, обычно с сожалением в голосе, отчего Мориса воротило. Ему не нужна была жалость. Раз он будет на свадьбе, значит, он с ней согласен.