Улица Иисуса

– И то верно, – согласился Егор, – но откуда стражниками знать про порошок. Нужен специалист.

– А ты как сегодня, чем заниматься думаешь? Может, как в прошлый раз, поможешь мне. Мы тогда быстро управились. А я и заплатить могу.

– Помогу, конечно. Только мне свое дело надо сделать. Мало очень у меня времени. Ты старшину рынка знаешь?

– А как же. За место плачу ему.

– Ну, он, наверное, монгольских птиц поважнее знает.

– Каких еще птиц?

– Это я так, образно.

– А-а, метафора, – улыбнулся Реза-киши.

– Молодец, – похвалил Егор, – на лету ловишь. Сведи меня со старшиной.

– Да чего с ним сводить. Сейчас станем торговать, он и сам к нам подойдет.

Между тем, они подъехали к городскому рынку. Въезд сюда был свободным, но контролировался мохтасебом, который делал записи, отмечая количество товара, ввозимого на рынок, чтобы начислить оплату за торговое место. Место, где обычно стоял Реза-киши, было еще свободно, он подъехал к нему, остановился, подложил под колесо стопорный клин. Затем снял с лошади постромки, отвел к ближайшему дереву и стреножил там. Егор, тем временем, проделал все прошлые манипуляции, выставив горшки на всеобщее обозрение.

Старшиной оказался человек с мрачным насупленным взглядом.

– Здравствуй Фатулла, – сказал ему Реза-киши, – у моего товарища к тебе есть дело. Он сам все объяснит.

Егор отвел старшину в сторону и сказал:

– Раис, мне нужна ваша помощь. Я в долгу не останусь.

После такого обращения и концовки на скучающем лице старшины появился интерес.

– Я весь во внимании, – сказал он.

– Я слышал, что новая власть считается с вами, монголы уважают вас.

– Это так, парень. Ты правильно слышал, но к чему ты клонишь, переходи к делу.

– Вы, деловой человек. Это хорошо. Я перехожу к делу. Мне нужен китайский порошок, я хорошо заплачу за него.

– Хорошо – это сколько, – уточнил старшина.

– Я заплачу столько, сколько за него запросят.

– Понятно, – довольно сказал старшина, – с ценой мы определились. Теперь скажи, что это за штука такая, и в каком направлении надо искать.

– Судя по тому, что порошок китайский, – молвил Егор, – искать надо в направлении Китая.

Чрезмерная деловитость старшины вдруг вызвала в нем приступ раздражение.

– Ты шутишь, наверное, – недовольно сказал старшина. – Где Китай, и где мы.

– Верно, это ты правильно заметил. Поэтому нам нужен монгол.

– А причем здесь монгол? Что-то я не понимаю.

– Тебе, раис, не надо понимать. Просто сведи меня с монголом, который занимается снабжением этого гарнизона. Если ты с таковым знаком. Если нет, то с тем, кто приходит к тебе за десятиной. Если дело выгорит, ты получишь свои комиссионные.

– Нет, так не пойдет, – недоверчиво сказал старшина, – откуда мне знать, что ты меня не надуешь, и о чем ты будешь с ним толковать. Я сам все разузнаю, и про товар, и про цену. Все должно быть по-честному. Итак, что за порошок?

– Ладно, будь по-твоему, – в сердцах сказал Егор.

Он уже начинал жалеть, что связался с не в меру любопытным старшиной. Но делать было нечего.

– Этот порошок, используют в каменоломнях.

– На что тебе такой порошок? Я о таком не слышал.

– Разве у покупателя спрашивают, на что ему товар.

Старшина впервые улыбнулся.

– Это так. Молодец, хорошо говоришь. Я все разузнаю. Если он есть в Хаджикенте, то мы его купим, не беспокойся. За дело берусь я!

Старшина похлопал Егора по плечу и ушел. Наш герой вернулся к старику и стал помогать ему в торговле. Он не был доволен собой, чувствовал беспокойство. Его не покидало ощущение, что все это зряшные хлопоты. Надо было просто продолжать долбить скалу. Это было бы надежнее, чем этот мифический порошок, о котором никто ничего не слышал.

Солнце перевалило за середину небосвода, торговля шла к концу. Реза-киши, довольный удачным днем, сыпал шутками. Но Егорка был мрачен. Он никак не мог вспомнить, сколько дней прошло с момента погребения Али в пещере, три или четыре. В то время, как он занимается ерундой, продает горшки его товарищ, быть может, испытывает муки голода. Или жажды. Или похмелья. Питьевой воды в пещере нет, ведь не станет же он пить из подземного озера, мало ли в кого можно превратиться. Значит, он пьет одно вино. С утра и до вечера, не просыхает одним словом. Хотя ему не привыкать, пить вино в подземелье. Чтобы я так жил! Егор терзал себя этими мыслями. «Надо было долбить и долбить, – говорил он себе, – а я решил перехитрить природу». Когда увидел старшину, идущего к нему в сопровождении монгола, насторожился. Старшина издали улыбнулся Егорке, но улыбка вышла какой-то вымученной. Егор незаметно отцепил под полой плаща кинжал и положил на дно телеги в кувшин, чтобы иметь возможность достать его. Кувшин уложил набок, чтобы не торчала рукоятка. Мало ли что на уме монгола, прикажет обыскать, а кинжал дорогой, вызовет подозрение. Приблизились. Егор оглянулся, но ничего подозрительного не заметил. Поздоровался, но монгол не ответил, он смотрел на него внимательно, по его непроницаемому лицу трудно было понять, какие чувства им владеют.