Улица Королевы Вильгельмины: Повесть о странностях времени

А я больше так и не уснул. Выглянул осторожно в коридор. Полковник Журавлев в блистательном одиночестве вышагивал от одного конца вагона и обратно. Руки у него ни секунды не пребывали в покое. То он теребил пальцы, громко щелкая суставами, то поминутно вытаскивал носовой платок и вытирал мокрое лицо, то расстегивал и снова застегивал китель.

Полковник явно нервничал.

С чего бы?

Ага, вот и мост. Освещен мощными лампами. С обоих берегов бьют в глаза прожектора. Перестук колес стал четче. В окнах замелькали тени стоек.

Посмотрел сквозь стекло наружу. Так и есть: на подножки вагонов, взявшись за поручни, уже встали наши пограничники.

В коридоре дали полный свет.

— Граница, граница! — пробежал озабоченный проводник. — Вставайте, товарищи! Все вставайте! Станция Чоп. Проверка документов и таможенный контроль.

— Что такое? Что такое? — сразу забеспокоился полковник Журавлев.

— Готовьте документы. Чем быстрее проверят, тем скорее выпустят к кассе оформляться на московский поезд.

Журавлев ринулся мимо меня в свое купе.

— Доброе утро, товарищ полковник!

— А?.. Да, да! — рассеянно бросил он на ходу, даже не взглянув в мою сторону.

За ночь Журавлев осунулся, пожелтел. Что-то с ним происходило неладное.

Из тамбура вошла группа пограничников в погонах с зеленой окантовкой. Один из них, старший сержант, нес на ремне ящичек для документов.

— По своим купе, товарищи! Предъявите паспорта, удостоверения личности, пропуска через границу.

И началась обычная процедура проверки. Офицеры-пограничники листали документы, быстрым цепким взглядом сличали фотографии с владельцами, передавали бумаги старшему сержанту. Тот аккуратно складывал их в пронумерованные ячейки своего ящичка.

— Ваши документы! Это паспорт жены?

— Да, мой, — Зоя складывала одеяло.

— А ребенок?

— Тоже мой.

— Наш общий, — уточнил я, чтобы разрядить обстановку. — Вот документ на него.

А второй офицер уже стучал в дверь соседнего купе,

— Товарищ полковник, ваше удостоверение личности и пропуск.

— А?..Да! Да!

У Журавлева по-прежнему тряслись руки. Пограничник посмотрел на него с едва скрытым удивлением:

— Что вы так волнуетесь, товарищ полковник? — мельком взглянул на документы и передал их старшему сержанту. — Или, может, везете что-нибудь запрещенное?

— Я? — неестественно хихикнул полковник. — Нет! Нет!

— Тогда, может быть, что-нибудь к передаче в Союзе? Письма, фотографии, посылочку?

— Нет, нет, что вы!

— Ну, ну... Готовьте личные вещи для контроля. Вслед за нами идут таможенники.

К нам в купе зашел таможенник-лейтенант, поздоровался, приложив руку к ушанке, представился.

— Прошу предъявить багаж для проверки.

— Все перед вами, лейтенант.

Проснулся наконец и Толя.

— С добрым утром. Ио регелт. Гут морген, — с ходу завел свою многоязыковую шарманку.

Таможенник удивленно улыбнулся:

— Ио регелт! Тудс мадярул беселни?[13]

В Чопе немало венгров. В этой местности почти все говорят по-венгерски.

— Иген[14], — подтвердил Толя и протянул пальчик. — Бачи-катона.

Таможенник отрицательно покачал головой.

— Нем вадьок катона. Тист вадьок, — рассмеялся он. — Окорс мег алудни?[15]

— Нем, — потряс головой Толя, но подниматься с полки явно не спешил.

— Забавный у вас мальчуган. Шпарит на венгерском, как на родном. В сундучке что? — спросил таможенник, сбросив с лица улыбку.

— Посуда, — ответила Зоя. Сундучок проходил по ее ведомству.

— Упакована небось?

— В газеты, «Известия», «Правда», «Советский спорт». Нас предупредили, что в иностранные паковать нельзя. Открыть замок?

— Нет, не надо. А книги с собой тоже везете?

— Вон в том чемодане, внизу. Одни книги.

— Какие?

Насчет книг разъяснения давал я:

— Всякие. Но только русские, советских изданий. Куплены в магазине военторга. Видите ли, — счел нужным сообщить подробности, — у меня в войну все пропало: и дом, и книги, а я любитель чтения.

— Ну-ка, вытащите.

Тяжеленный чемоданище лежал в самом низу. Лейтенант помог мне справиться с этим бегемотом.

— А не помните, старший лейтенант, какие книги у вас сверху лежат?

Это я знал совершенно точно: «Разгром», «Железный поток», «Как закалялась сталь», «Чапаев». Приложения к журналу «Огонек». Мы еще с Зоей долго размышляли: брать их с собой или не брать. Книги в мягких обложках, уже изрядно потрепанные. Дома приобретем издания посолиднее.

Все-таки решили взять. Вдруг сразу не купишь? В крайнем случае, отдадим потом соседям.

— Что ж, книги добрые... Откройте-ка чемодан!

Мысленно чертыхаясь, я стянул неподатливые ремни и отбросил крышку.

— «Как закалялась сталь», «Разгром», «Железный поток», «Чапаев»... Все точно. Закрывайте! В багажных вагонах что-нибудь везете?

— Нет.

Он посмотрел в своих бумагах:

— Верно, нет. Что ж, будем считать таможенный осмотр оконченным. Желаю счастливого пути!

Он снова вежливо приложил руку к шапке. Выходя из купе, помахал рукой Толе:

— Висонтлаташра, фиаталэмбер[16].

— Ауфвидерзеен! — нажал сынок не ту кнопку.

У полиглотов тоже, видать, случаются осечки.