Улица Марата и окрестности

Будри сказывал, что брат его был необыкновенно силен, несмотря на свою худощавость и малый рост. Он рассказывал также многое о его добродушии, любви к родственникам etc. etc. В молодости его, чтоб отвратить брата от развратных женщин, Марат повел его в гошпиталь, где показал ему ужасы венерической болезни».

Но, конечно, не в память де Будри улица Марата получила свое имя. В октябре 1918 года, когда власти обновляли городскую топонимику, о почтенном профессоре не вспоминали. Думали о другом: увековечить имена революционных героев. Карлу Либкнехту «подарили» Большой проспект Петроградской стороны, в честь Жана Жореса наименовали нынешнюю набережную Кутузова. Вот и Марату досталась своя улица – хотя, например, его соратнику Максимилиану Робеспьеру пришлось ждать очереди еще пять лет (набережная Робеспьера получит свое имя в 1923-м).

А как звалась улица до 1918 года? Одно имя мы уже упомянули в самом начале, но до него было еще одно. В 1739 году улицу назвали Преображенской Полковой. Вот тоже казус! Дело в том, что власти собирались тогда проложить магистраль от нынешней Кирочной до Разъезжей. Поскольку близ Кирочной квартировал Преображенский полк, имя казалось вполне логичным.

Только вот в реальности магистраль распалась на две – нынешние улицы Маяковского и Марата. И Преображенской стала именно вторая, хотя преображенцы на ней не стояли никогда. А ведь куда логичнее было бы наименовать магистраль, скажем, Егерской улицей – в честь Егерского двора, лесистого места для охоты, находившегося тогда между нашей улицей и Лиговкой, близ Невской перспективы.

Преображенская улица жила на карте города до конца XVIII века. Но уже в эти годы стало употребляться и новое имя, которое в итоге вытеснило воспоминание о преображенцах и одержало верх – Грязная улица. Отчего именно Грязная, можно только догадываться – вряд ли эта улица была намного грязнее окружающих.

Николай I. Портрет работы К.П. Брюллова

Второе имя улицы продержалось столько же, сколько и первое – примерно шесть десятилетий. Однако какие это были десятилетия: пушкинские, гоголевские! Именно на Грязной бывал Александр Сергеевич у своей сестры Ольги...

А потом новая перемена: уходит из жизни Николай I и в честь его улица получает новое имя – Николаевская. Решение об этом было принято в октябре 1856 года. Странное, надо сказать, решение: переименовать в память монарха именно улицу с названием Грязная! Непочтительно как-то... Но может, тогда более очевидной казалась иная логика: при Николае открылись железные дороги из столицы в Царское Село и в Москву, причем обе приняли начало неподалеку от Грязной. Из грязи – в центр мироздания!

Вот, пожалуй, и все, что можно сказать об именах этой улицы. Впрочем, есть еще одно дополнение. В 1917 году особая комиссия Временного правительства решила убрать с карты города имя опостылевшего царя – и назвать Николаевскую проспектом Двадцать Седьмого Февраля, в честь победившей революции. Но потом события понеслись вскачь, про новое имя все забыли. А там уж и Жан-Поль Марат был на подходе...

Часть первая ОТ НЕВСКОГО ПРОСПЕКТА ДО КУЗНЕЧНОГО ПЕРЕУЛКА

План Николаевской улицы (улицы Марата) от Невского проспекта до Кузнечного переулка по справочнику «Весь Петербург» за 1905 год

Нечетная сторона

ДОМ № 1

МИРОВИЧ, ИОНЫЧ, ИВАНЫЧ

Век исторического беллетриста недолог! В то время как его собратья по перу с легкостью преодолевают время – их читают и сто, и двести лет спустя – исторические беллетристы навсегда остаются в своем времени. Были когда-то знамениты на этом поприще Михаил Загоскин, Фаддей Булгарин – и многим ли теперь знакомы их романы? Гремел исторический беллетрист граф Салиас де Турнемир – и где он теперь?

Вот и Григорий Петрович Данилевский разделил судьбу своих собратьев по жанру. Еще лет пятьдесят назад его книги переиздавались, а теперь назови молодому читателю его имя – и реакции не будет никакой. Похоже, исторические романы устаревают быстрее романов обычных!

Сегодня о Данилевском напоминает немногое – и в том числе мемориальная доска на доме № 1 по улице Марата (он же дом № 71 по Невскому проспекту). Здесь Данилевский прожил двадцать шесть лет, здесь умер и отсюда отправился в последний путь. Здесь написал свои самые известные книги – «Княжна Тараканова», «Мирович», «Сожженная Москва»...

Современникам Григорий Петрович запомнился не только как писатель, но и как человек чрезвычайно общительный – особенно со своими собратьями по перу. Он любил поразить собеседника какой-нибудь свежайшей литературной новостью, а когда новостей не случалось, мог без труда приврать. Не случайно Некрасов писал: