Улица милосердия

Дженнифер Хей Улица милосердия

Jennifer Haigh

MERCY STREET

Copyright © 2022 by Jennifer Haigh

Published by arrangement with Ecco, an imprint of HarperCollins Publishers

Каждой четвертой

Хожу туда-сюда по Бикон-Хилл,

Ищу дорожный указатель на
Улицу милосердия.Там нет.

Пробую найти ее в Бэк-Бэй.

Там нет.
Там нет.

– Энн Секстон

[1]

Зима

Всегда сложно определить, где начинается история. К тому времени, как мы оказываемся в этом мире, полностью населенном другими людьми, драма в самом разгаре. К тому времени, когда мы появляемся на сцене, – громкие, страдающие недержанием, как взрывающиеся грязные бомбы, – кульминация уже далекое воспоминание. Наше появление на свет – не начало, а следствие.

Точка отсчета условна. Когда Клаудия вспоминает ту зиму (чего жительница Новой Англии просто не может не делать), дни сливаются в ее памяти: слабый свет гаснет рано, грузовики с солью грохочут по проспектам, резкий ветер пронизывает пальто. В то время у нее не было ни малейшего представления о построении невидимых сил, о приведенной в движение цепочке событий.

Как и всех остальных, ее занимал снег.

Зима пришла поздно, как ворчливый старик, который отказывается поторапливаться. Первые недели января были сухими и тихими: голый асфальт и короткие синие дни, ослепляющий свет над гаванью, чайки, ныряющие в лучи косого зимнего солнца. Затем над побережьем пронесся мощный северо-восточный ветер, кружась и брыкаясь, как боец кунг-фу. За ночь выпало тридцать сантиметров снега. Школы закрыли, рейсы отложили, целые районы остались без электричества. Приемный покой клиники опустел, Мерси-стрит[2] стала почти непроходима.

Три дня спустя разразилась вторая снежная буря.

Снег, и еще больше снега. Тротуары сужались с каждой неделей. Пешеходы передвигались гуськом, аккуратно переставляя ноги. Парковочные места усыхали, пока в конце концов не исчезли совсем, а на их месте выросли высокие сугробы.

ХОЛОДНЫМ УТРОМ В СРЕДУ В СЕРЕДИНЕ ФЕВРАЛЯ перед клиникой собралась толпа, спиной к Мерси-стрит. Клаудия стояла у окна на втором этаже в кухне для персонала и считала головы.

– Тридцать шесть, – произнесла она вслух.

Сверху группа выглядела организованной. Люди образовывали концентрические круги, похожие на годичные кольца дерева. В центре стояли корифеи – священники архиепископа в гладких нейлоновых брюках, несколько монахов из францисканского монастыря в Нью-Бедфорде, – полы их коричневых ряс торчали из-под зимних пальто. Во внешних кольцах были обычные люди, сжимавшие в руках четки или транспаранты. Они пришли прямо из церкви, – их лбы были перемазаны темной сажей. Как жертвы перестрелки, подумала Клаудия. Тем утром, по дороге на работу, она видела много таких лбов. В Бостоне, несмотря на последние события все еще в самом католическом городе Америки[3], Пепельная среда – это не шутки.

К ней подошла Мэри Фейи, приемная медсестра.

– Для Пепельной среды не так уж и впечатляюще. В прошлом году было раза в два больше.

– Наверное, это из-за снега, – ответила Клаудия.

В загроможденной кухоньке было очень тесно, в кофейнике заваривался свежий кофе. Телевизор показывал «Эн-И-Си-Эн», кабельную сеть Новой Англии. Главной новостью стала зима, самая снежная за 364 года, а это примерно столько же, сколько люди в этих местах жалуются на погоду. Надвигалась еще одна буря, в Карибском море зарождалась область низкого давления. «Задраиваем люки, господа. Это еще один северо-восточный монстр». Метеоролог, человек с лопатообразным лицом в плохо сидящей спортивной куртке, не мог скрыть своего веселья.

– Ты посчитала вон тех сзади? – спросила Мэри. – За Пухляшом.

На периферии, уткнувшись в мобильные телефоны, как скучающие незнакомцы на автобусной остановке, стояли несколько зевак. Были ли они частью протестующих или просто проходили мимо, сказать было невозможно.

– Нет, – призналась Клаудия. – Насчет их я не уверена.

Тридцать шесть человек, на ее взгляд, было ощутимым числом. Под объемными куртками они могли прятать что угодно. В клинике работали двенадцать человек: не считая охранника Луиса, все женщины и все безоружные.

Она изучала их лбы. Значение ритуала было несколько туманным. Идея, по всей видимости, заключалась в том, чтобы напомнить верующим об их смертности, – как будто это кому-то могло понадобиться. Едва ли для кого-то было секретом, чем все в итоге кончается. Со всех сторон одни спойлеры.

Тридцать шесть, конечно, ощутимое число, но, случись что, хватит и одного.

Северо-восточный монстр. В том году это было общепринятое название, утвержденная номенклатура. Зимой 2015 года в Бостоне снежную бурю нельзя было назвать ни суровой, ни мощной, ни даже свирепой. К Пепельной среде сезон уже заклеймили. Еще один Северо-восточный монстр™ был в пути.