Улица милосердия

Главным атрибутом детства Клаудии был телефон: небольшой аппарат «Принцесса», прикрученный к стене в кухне и соединявшийся с трубкой длинным проводом. Растянутый во всю длину провод доставал до любого угла комнаты, так что Деб могла висеть на телефоне буквально каждую минуту своей жизни, как, наверное, и полагалось принцессе. Она грызлась с матерью или сплетничала с Дарлин, смеясь отрывистым, каркающим смехом, пока готовила ужин, меняла подгузники, мыла посуду или сидела на унитазе. Вися на проводе, она была гораздо счастливее, и кто мог ее в этом упрекнуть? Большинство других людей, окажись они заперты в трейлере с кучкой гиперактивных детей, сотворили бы что-нибудь похуже.

Об обстоятельствах собственного зачатия Клаудия знала немного, потому что ее мать по жизни была скрытной ханжой. Деб родила в семнадцать, а это означало, что она не окончила школу. Ее родители – суровые янки, строго убежденные в том, что любители кататься должны любить возить санки, – не собирались решать ее проблемы. Человек, от которого она забеременела, был старше и к тому же женат, и, как бы Деб того ни хотела, с женой он в итоге так и не развелся.

Человек, от которого она забеременела. Именно так Клаудия о нем думала. Им он, в сущности, и был.

Ее мать была скрытной, поэтому Клаудии приходилось искать ответы на свои вопросы в других местах. По словам ее дяди Рики, тот мужчина работал линейным электриком, и мать познакомилась с ним, когда он пришел восстанавливать провода после бури. Ни жену, ни детей Рики не упомянул. Они его не особо заботили – у него самого было по паре и тех и других, совершенно одинаково его не интересовавших.

Тетка Дарлин рассказала ей другую историю. По ее версии, Деб за небольшие деньги присматривала за ребенком одной местной семьи, а по вечерам, когда ее смена заканчивалась, хозяин дома – который мог работать, а мог и не работать в электросетях – подвозил ее до дома.

А ты разве не хотела бы его найти? Клаудии не раз задавали этот вопрос – обычно на втором или третьем свидании, и обычно мужчины, которые сами уже были отцами. Этот вопрос, пожалуй, гораздо больше говорил о них самих, нежели о ней.

Она была зачата в мае 1971 года, когда ее мать только перешла в старшую школу. Возраст согласия в Мэне наступал в шестнадцать лет. По мнению государства, не было ничего такого в том, чтобы девочка-подросток залетела от взрослого мужчины, девочка, которая все еще собирала плюшевые игрушки, а вместо точек над буквой Ё рисовала сердечки. Дебби Бёрч.

(Нет, отвечала Клаудия своим кавалерам, я бы не хотела его найти.)

Весной 1971 года аборты в Мэне все еще были незаконны. Если бы Клаудию зачали годом позже, существовала бы она вообще? Она никогда не задавала матери этот вопрос. Это было не ее дело, и знать ответ она в любом случае не хотела.

Тот мужчина, кем бы он ни был, в итоге переехал вместе с женой и детьми куда-то в Северную или Южную Каролину. Не исключено, что он пошел на это, чтобы скрыться от Деб, близко к сердцу принявшей предательство и – Клаудия в этом почти не сомневалась – доставившей ему немало неприятностей.

(С чего бы ей хотеть его найти?)

Ежегодная посылка из магазина. Клаудия всегда пыталась представить, как это происходило. Ее мать звонила ему? Говорила: «Вот что Клаудия хочет на Рождество»? Ее отец вообще знал, как ее зовут?

Спрашивать не было смысла. Во всем, что касалось этого вопроса, да и многих других, Деб была могилой. Клаудия обращалась ко многим источникам разной степени надежности и сделала некоторые предположения, а из этих кусочков собрала историю, которая звучала довольно убедительно и вполне могла быть правдой.

КЛЕЙБОРН ПРЕДСТАВЛЯЛ СОБОЙ ГОРОДОК НА ЧЕТЫРЕТЫСЯЧИ ЖИТЕЛЕЙ. Там были одна соборная церковь, одна заправка, один магазин «Дэйри Куинн» и один супермаркет «Ханнафорд». Ближайшим достойным упоминания городком был Фармингтон, где располагался кампус Массачусетского университета и который был известен как родина изобретателя зимних наушников. Проведя детство в этих краях, Клаудия и ее подруга Джастин Уэбстер испытывали к этому месту нахальное пренебрежение, словно они были путешественниками, проезжающими мимо по пути в местечко поинтересней. Клаудия верила в это, особенно в отношении Джастин. И плевать, что Уэбстеры и Бёрчи поколениями отбывали пожизненное наказание в этой несчастной стране сурков и что их предки были настолько ленивы и лишены воображения, что никто, ни один из них, так и не придумал, как оттуда вырваться.