Улица одностороннего движения

Пит уставился в одну точку. На свой книжный шкаф. На книжку в зеленом переплете под названием «Грядущее покорение атома», автор — доктор Рэймонд ван Хасен, дважды лауреат Нобелевской премии. Тот самый ван Хасен, который в его выдуманном мире сыграл такую роль в создании первой атомной бомбы и в работе Окриджского института ядерных исследований…

— Да, доктор, — сказал Пит. — Я о вас слыхал. Чем могу быть вам полезен?

— Важно, чем МЫ уже были ВАМ полезны и что еще, может быть, сумеем для вас сделать, — возразил доктор ван Хасен.

Пит стиснул телефонную трубку с такой силой, что хрустнули пальцы.

— Вы были мне полезны?

— Я… собственно, это не мы. Если наша теория верна… мистер Инис, право, лучше мы приедем к вам и поговорим.

— Сегодня же вечером, — хрипло сказал Пит, совсем один в зыбком, качающемся мире. — Сегодня же.

Седая козлиная бородка ван Хасена подрагивала в такт его словам:

— Параллельные миры, мистер Инис. Сосуществующие миры. Мы полагаем, что вы попали не в тот мир, просто не в тот.

Пит распластался в большом кресле у камина, словно придавленный какой-то тяжестью. Физик Энрике Патиньо сидел на круглом табурете у пианино. Доктор Хейзл Бэрджис, интересная женщина лет пятидесяти, поместилась на диване рядом с Мэри.

— Просто не в тот мир, — эхом отозвался Пит.

— Пит… Пит, что они говорят? — прошептала Мэри.

— Говорят, я попал не в тот мир. Ты их не слушай.

Мэри вцепилась зубами себе в руку.

Пит глотнул неразбавленного виски из стакана.

— Стало быть, вы говорите, у вас разладилась машина, сказал он. — Кто-то забыл завинтить какой-то винтик — так? И машина дрогнула на своей подставке — так? И направленный луч, вместо того чтобы попасть прямиком в цель, пошел вбок, сквозь стену лаборатории, через Флашинг-Мидоуз и настиг меня, прежде чем вам удалось его выправить как следует. Так вы говорите?

— Это случилось не с нашей машиной, — поправила Хейзл Бэрджис. — Понимаете, луч нашей машины был направлен на настоящего Пита Иниса.

— Ну, это уже или глупость, или оскорбление, — сказал Пит. — По-моему, и то и другое. Я и есть Питер Инис. — Он снова отхлебнул из стакана.

— Извините, — сказала Хейзл Бэрджис. — Я хотела сказать, луч нашей машины был направлен на того Питера Иниса, который живет в нашем мире. А машина вашего мира направила свой луч на вас. — Она запнулась, прикусила губу. — Прошу вас, извините меня. Когда мы прочитали о вас… и в конце концов поняли, что же, видимо, произошло… мы были потрясены.

Пит неторопливо поднялся и, даже еще не успев выпрямиться, изо всех сил швырнул стакан прямо в камин. Виски зашипело на горящих поленьях.

— Пропадите вы пропадом, — сказал он. — Пропадите вы пропадом, все до одного.

— Две Земли, — сказал ван Хасен, глядя на синее пламя горящего виски. — Почти одинаковые. Два почти одинаковых эксперимента, соотнесенные во времени. Две почти одинаковые неудачи. Перенос Питера Иниса в смежный мир. Только так и могло произойти. Иного удовлетворительного объяснения не существует. И, вполне возможно, одинаковые результаты. Автомобильная катастрофа, больница и… гм…

Он покосился на Мэри, перехватил бешеный взгляд Пита и отвернулся; козлиная бородка его вздрагивала.

— Не валяйте дурака, Рэймонд, — сказала Хейзл Бэрджис. Ах, черт побери!

— Прошу вас, уйдите, — прошептал Пит.

— Возможно, мы сумеем вам помочь, мистер Инис, — мягко сказал Энрике Патиньо. И обернулся к Мэри. Лицо его было изрезано морщинами, и он посмотрел на нее, как может смотреть только старый, проницательный, мудрый человек, сын древнего и мудрого народа. — Конечно, если вы этого захотите.

Пит зашатался.

Мэри вскочила и кинулась к нему.

— Пит, я не понимаю…

Мэри? Да Мэри ли это?

— Наш эксперимент был попыткой… — продолжал ван Хасен.

— Будьте вы прокляты с вашим экспериментом. Убирайтесь и оставьте нас в покое.

— Но, мистер Инис, может быть, нам удастся достичь противоположного эффекта и вернуть вас…

И тут, наконец, прорвались слезы. Хлынули потоком. В иные минуты мужчина не может не заплакать как ребенок, — так бывает, Когда мир становится полон страхов, как мир младенца. Или когда не остается никакого мира.

— Он пил с тех самых пор, как вы позвонили, — сказала Мэри, отчаянно стиснув Пита в объятиях. Ученые ушли. И оставили карточку:

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ГРЕИДЕНА

ФЛАШИНГ, НЬЮ-ЙОРК 27, Ф-Е 395

Он стал человеком-бессмыслицей. Человеком-ошибкой. Земля манила. Прежний знакомый мир звал его. Звал так громко, что Пит отзывался всем существом, как натянутая струна, — ведь теперь он все знал.

Сомнений не осталось.

Такой большой ученый, как ван Хасен, ничего не скажет зря. Ван Хасен и его коллеги явно уверены в том, что говорят. И, конечно, тогда все понятно.

Земля звала.

…Раза два, глядя на багровый закат, Пит Инис думал: не этой ли ночью ему суждено вернуться?

Конец одиночеству.

Гнет чужого мира.

Эта Вселенная уже значит для него так много.