Улица Светлячков

В этот день в середине мая кампус купался в ярких солнечных лучах, хотя было еще прохладно. Все растения цвели, а трава была такой зеленой и густой, что казалась зелеными островками среди цементных дорожек. Талли уверенно шла через кампус к зданию телестудии. Она остановилась перед дверью, чтобы поправить выбившуюся прядь, затем решительно вошла в тихий холл. Слева от нее была доска для объявлений. «Требуется сосед по комнате — только курящий марихуану», — было первое, что бросилось ей в глаза. Она заметила, что все полосочки с телефонами были оборваны, в отличие от висевшего рядом объявления «Требуется сосед по комнате, предпочтение родившимся заново в христианстве», которое выглядело удручающе нетронутым.

Аудитория номер двести четырнадцать была закрыта. И свет из-под двери не пробивался. Но рядом, на другой доске был пришпилен белый листок бумаги.

ДОЛЖНОСТИ/ОТДЕЛЫ ЛЕТНЕЙ СТАЖИРОВКИ

Новости/ведущий Стив Ландис

Погода Джейн Тернер

Маркетинг и связи с общественностью Гретхен Лаубер

Спорт Дэн Блуто

Планирование дневных программ Айлин Хаттон

Исследование/проверка фактов Талли Харт

На Талли нахлынула волна разочарования и даже гнева. Распахнув дверь, она зашла в темную аудиторию, где никто не мог ее видеть, бормоча про себя:

— Чад Уили, ты — гнусный лузер, не способный отличить талант, даже если он встанет рядом и сожмет в кулаке твой крошечный член…

— Насколько я понимаю, речь идет обо мне?

Талли вздрогнула от звука его голоса.

Уили стоял в тени всего метрах в шести от нее. Его темные волосы падали на плечи в еще большем беспорядке, чем обычно. Он подошел ближе.

— Спросите меня, почему вас не назначили вести вечерние новости, и я вам отвечу.

— Мне наплевать почему.

— Действительно? — Еще несколько секунд он без улыбки смотрел прямо на Талли, затем повернулся и направился вдоль ряда к кафедре.

Талли оставалось либо обуздать свою гордость, либо рискнуть будущим. К тому моменту, когда она приняла решение и поспешила вслед за Уили, он уже зашел за кафедру.

— Ну, хорошо. — Это слово, словно споткнувшись обо что-то, все-таки вылетело из ее горла. — Почему?

Уили сделал шаг в ее сторону. Только сейчас Талли как следует разглядела мужественные черты его лица, глубокие складки, пролегшие к подбородку. Тусклый свет, падающий на лицо, подчеркивал каждую его черточку, каждое пятнышко на его коже.

— Всякий раз, когда вы входили в аудиторию, я замечал, как тщательно вы подобрали свою одежду и потратили немало времени на прическу и макияж.

Теперь он не просто смотрел на Талли, он наконец видел ее. И она тоже увидела его как будто впервые. За общей неухоженностью проглядывали те черты, которые когда-то делали этого человека весьма привлекательным. Но больше всего завораживали его глаза — влажные карие глаза, в которых читалась грусть, говорившая о пустоте внутри.

— Да. И что же?

— Ты знаешь, что красива, — сказал он.

Голос Чада Уили не дрогнул, и в нем не было ни грусти, ни отчаяния, которые читались в глазах. Голос был спокойным и отстраненным. В отличие от мальчишек, которых Талли встречала на танцах студенческих обществ, в кампусе или в местных кабачках за игрой в пул, он не был пьян и не жаждал к ней прикоснуться.

— Я еще и талантлива, — дерзко произнесла Талли.

— Может быть, когда-нибудь позже…

То, как он произнес это, привело Талли в бешенство. Она подыскивала какую-нибудь убийственную колкость, как вдруг Чад Уили стремительно преодолел разделявшее их расстояние. И времени ей хватило только на то, чтобы понять, что она ничего не понимает.

— Что вы… — успела произнести Талли, прежде чем он поцеловал ее.

От прикосновения его губ Талли почувствовала, как что-то невыносимо прекрасное и в то же время болезненное распускается у нее внутри. И по какой-то непонятной ей самой причине она вдруг заплакала.

Чад Уили, должно быть, почувствовал вкус ее слез, потому что он вдруг отстранился и спросил, нахмурившись:

— Ты девушка или женщина, Талли Харт?

Она отлично понимала, о чем ее спрашивают. Как сильно ни старалась Талли спрятать свою невинность и неискушенность, профессор Уили сумел все это почувствовать.

— Женщина, — ответила Талли. Голос ее невольно дрогнул.

Хватило одного его поцелуя, чтобы Талли поняла: что бы там ни следовало знать женщине о сексе, то жалкое изнасилование в лесу не дало ей никаких представлений о том, что это такое. Она не была девственницей, все обстояло гораздо хуже. Она была вместилищем болезненных воспоминаний, и все же теперь, рядом с этим человеком, ей впервые в жизни захотелось большего, чем просто поцелуй.

Точно так же она чувствовала себя в ту ночь рядом с Пэтом.

Хотя нет! Сейчас все было по-другому. Она давно уже не была той несчастной, одинокой девочкой, готовой пойти в любой самый темный лес, только бы почувствовать себя любимой.

— Хорошо, — пробормотал Чад и снова поцеловал ее.