Улица свежего хлеба

Забава посерьезнела, удивленная и ошарашенная. Так вот почему он отреагировал так на ее слова о большой и дружной семье. А с другой стороны, трудно было представить, как ребенок из детского дома смог достичь таких вершин в жизни. Вокруг нее вилось огромное количество молодых людей, чей старт в жизни был значительно успешнее. У них было все. Хорошее жилье, любящие и успешные родители, деньги, но многим из них этого оказалось недостаточно, чтобы хотя бы получить университетский диплом.

– А твои родители? – спросила она, выразительно разглядывая его, не скрывая восхищения во взгляде.

– Отец бросил нас, когда мне было пять. Мать, – Алексей поморщился и суровость влилась в его взгляд. – Она сильно пила.

– Ты один в семье?

– Нет, нас трое. Ты устроилась в компанию и ничего не знаешь?

Забава улыбнулась уголком рта, решив, что теперь обязательно узнает.

– Я планировала работать помощником ГАПа, а не секретаршей президента. Так что извините, мистер суперзвезда.

– Давай сменим тему, – неожиданно резко предложил он, смягчив приказ улыбкой.

Вероятно, воспоминания для него были болезненными, и Забава соглашаясь сменила тему на ничего незначащие разговоры об архитектуре, строительстве и погоде.

После обеда, Алексей отвез ее домой и Забава поднимаясь к себе, не могла не думать прекрасном мужчине, который замечательно смеется. В его смехе она легко угадывала тонкий ум, юмор, доброту. Взять на воспитание шестерых малышей, построить строительную империю, стать большим человеком, все это было достойно восхищения. Но определенно в нем ощущалась твердость и грубоватость.

Он не был галантным или гибким, явно не умел ухаживать за женщинами. Забава не могла не чувствовать его физического интереса к ней. За время обеда, Алексей ни разу не попытался склонить ее к чему-то такому. Наоборот, казалось, он прекрасно контролирует себя и свои желания. И это сдержанность, закрытость, лишь сильнее разжигало в Забаве нечестивую, разгульную часть натуры, что как чертик, охмеленный от задора, обольщал ее «совратить святого». Она и сама была поражена, насколько сильно ей этого хочется, вопреки здравому смыслу. Вопреки, всем замыслам и планам.

Ее сладкие грезы были прерваны звонком заказчика, уже точно знавшего, что удача повернулась к нему лучшей стороной.

– Забава, добрый день. Надеюсь, вы не забыли про ужин? – спросил Гребенкин.

Она вспомнила, что действительно согласилась с ним поужинать, после того, как появляться изменения в их деле. Это был следующий важный шаг.

Забава вошла в квартиру и, пройдя в спальню, упала на кровать, глядя в потолок. Все складывалось как нельзя лучше. Один к одному. И заказчик будет доволен, и ей будет не сложно получить доступ к проекту и кажется, она нравилась Алексею. И он ей тоже. И именно в этом была проблема. Именно по этой причине она ощущала угрызения совести.

– Помню, – солгала она.

– Заеду за вами, в семь вечера.

Гребенкин положил трубку. А Забава вспомнила о пакете с информацией, что прислал Тимур. Поднявшись, она нашла и раскрыла папку, доставая из нее досье. Следующий час она копалась в интернете, изучая ссылки и жизнь босса.

Интуиция не подвела ее. Бизнесменом Алексей был и в самом деле жестким. История со строительством метромоста и сносом старинных построек, жесткий демпинг цен при монополии на поставку бетона и разработки карьеров песка, с бизнес биографией вопросов не было. Очевидно, что Алексей играл грубо и сметал конкурентов без раздумий.

Другое дело личная жизнь. Информации оказалось не много. Алексей периодически мелькал в местных интернет СМИ. Присутствуя с разными спутницами на городских вечеринках и светских мероприятиях, но ни о его семье, ни о детях ничего не было известно. Единственная большая статья рассказывала о том, как пару лет назад он нашел одного из своих братьев и пока ищет самого младшего. Его брат Владимир Скалов оказался тоже бизнесменом.

К семи вечера Забава была собрана. Она выбрала простые джинсы и строгий сиреневый свитер, хорошо оттеняющие цвет ее локонов. Она убрала волосы в элегантный пучок. Когда спустилась и села в хонду к Гребенкину, тот разочарованный ее внешним видом, хмыкнул.

– Вы не хотите в ресторан, – сообщил он, выключая двигатель.

Забава отметила, как сторож смотрит на их машину, силясь рассмотреть ее спутника в свете горящих ночных фонарей и подъездной лампы.

– Не хочу, – отозвалась она. – Не хотелось бы, чтобы нас кто-то видел.

– И ужинать со мною вы тоже не хотите.

Она выразительно посмотрела на мужчину.

– Я на диете.

– Ладно, – вздохнул он. – Пусть будет по-вашему. Можем поговорить и тут. От вас несколько дней не было ни слуху, ни духу. Я начал беспокоиться, пока не узнал причину такой сильной задержки. Как вы смогли получить такую удобную вакансию?

Гребенкин выглядел немного замаявшимся, удрученным и расстроенным ее словами, так что Забаве стало его жаль. Она видела, что он рассчитывал на приятный вечер в ее компании, и не был готов к отказам. Она смягчилась и подробно рассказала, как все вышло на самом деле. И теперь, она ждала шага с его стороны.