Улица Свободы

Все трое, подняв головы, смотрели на тишину широкой реки, на, оказывается, разноцветную зелень неожиданно выросших Жигулевских гор на той стороне. Вокруг, насколько хватало взгляда, не было ни людей, ни лодок, ни признаков жилья – ни на этой стороне, ни на другой. Время здесь измерялось не часами, а движением солнца, пространство, кажется, не менялось столетиями, а жизнь обнаруживалась в деталях: бликах на воде, скользящей тени от облака, в налетавшем ветре.

Они сели посреди пляжа, зарыв ноги в песок и бросив одежду как придется и так и не привыкнув к спокойствию вокруг, по очереди поднявшись, пошли к воде.

– Холодная.

– Ледяная.

Игорь первым бросился в воду, позабыв про фурагу, и она поплыла по течению, быстро уходя влево и вниз в глубину. Ринат рассмеялся, прыгнул в ее сторону, встал в воде по плечи и выбросил фурагу на берег. Проследив сверкающие брызги от ее полета, он окунул голову и быстро поплыл.

Цыганков появился на поверхности, Леха указал ему на шапку, валявшуюся темным пятном на песке, но Игорь, не обратив внимания, снова ушел под воду. Королев, чьи ноги уже начинало сводить от холода, не мог представить, как можно целиком оказаться в этой ледяной стихии, и с этой мыслью прыгнул вперед. Тело на мгновенье обожгло, но сразу после этого оно стало легким, словно не своим. Он проплыл немного и, вынырнув, лег на спину, лениво перебирая ногами. На ресницах блестели капли, отражая и преломляя солнечные лучи. Тело совсем потеряло вес, а за ним последовали и мысли. В голове как будто отразилось безоблачное небо.

– А выходить холодно! – крикнул с берега Наташка, растиравшийся полотенцем.

* * *

Когда они вернулись, солнце уже скрылось за высоким лесистым холмом, слева от Прибрежного.

– Накупались? – весело спросила бабка, ходившая по огороду с полным подолом огурцов. – Холодная вода?

– Приятная, – ответил Игорь, усаживаясь на скамейку перед домом, рядом с дедом.

– Кости ломит, к дождю.

– Какой дождь, дед? Смотри, все чистое. – Цыганков указал огоньком папиросы на темно-синее небо над горами, по другую сторону от заката.

– Мясо свое делать будете? – спросила бабка, останавливаясь в дверях. – У сарая можете, чтоб кирпичи не таскать, дрова там же, берите снизу, сверху подсыревшие.

Через полчаса в быстро наползавшей темноте разгорался костер. Игорь ворошил его обломком черенка с приставшей к нему землей.

– Сосновые дрова, смотри, как смола сочится, – сказал он, в задумчивости глядя на огонь.

Леха перочинным ножом срезал веточки с ближайшей яблони и резкими движениями ссекал сучки. Листья над огнем подрагивали и мешали Цыганкову.

– Срежь эту, Лех.

– Выбирай потолще, тонкие над углями прогорят, – давал советы Ринат, сосредоточенный на насаживании мяса, и почти ткнул готовым шампуром в лицо Королева. – На, понюхай, не испортилось?

– Луком пахнет, – отталкивая от себя мясо, беззлобно ответил Леха.

Костер прогорел, и Ринат сменил Игоря. Он переворачивал прутики, глядя в красные угли внимательно и строго, выглядывая желтые язычки пламени, и тут же тушил их брызгами жидкости из кастрюли.

– Я вот не люблю, когда специй много в мясо добавляют… – начал было монолог Наташка, но маленький пожар под шашлыком его прервал.

Игорь отвел глаза от огня и всматривался в сторону невидимых гор и чуть выше, где светили звезды.

– Знаешь, мне иногда снится, ну не то чтобы снится, а когда засыпаешь перед самым сном… – начал и замолк Игорь.

– Ну я понял, чего?

– Закрываю глаза и вижу весь станок, не как обычно видят, а целиком. Даже затертость внизу на правом ближнем углу. И вот он снимает и снимает стружку, а болванка вроде меньше не становится.

– Ты ж на заводе каждый день работал, че странного?

– Да я не об этом. Я вот думал все время: это что, вот теперь навсегда? Эта вот болванка до конца жизни будет мерещиться? А как уволили, я еще чаще эту болванку вижу, даже пьяный когда засыпаю.

Леха начал немного подмерзать, вместе с порывом ветра прилетели комары.

– Ты куда платину спрятал? – неожиданно сам для себя спросил Королев.

Ринат, сидевший на корточках, поднял глаза от костра вверх, Игорь опустил от звездного неба вниз.

– Тебе зачем? Хорошо спрятал, надежно, никто не найдет, – спокойно отозвался Цыганков. – Мне вот Берензон не нравится, не верю я ему.

– У нас другие варианты есть, что ли? – отозвался Ринат, снова сосредоточиваясь на шашлыке.

– Ко мне Виталик с продажей подкатывал, – подпаливая папиросу от отлетевшего уголька, сказал Игорь.

Леха потер глаза от попавшего дыма. Он, как и остальные, по-хорошему устал от купания и свежего воздуха, в голове была легкость, и мысли, как пузырьки в газировке, ненадолго цеплялись друг за друга и улетали куда-то вверх.

– Ссученный? – От неожиданной догадки Королев чуть не упал с кирпичей.

Цыганков легонько покивал.

– Ссученный-то он, может, и ссученный, но кто знает, че там у дурака в голове.

– Эти все готовы, – протянул Наташка шампур-веточку. – Последние остались.

* * *