Улица Вокзальная, 120

— А как же неотложная работа? Что-то вы чересчур разволновались.

Но он не расслышал моей реплики, так как был уже, наверное, на улице. Набивая трубку, я улыбался. Если уж сам невозмутимый Фару так разошелся...

Моя трубка погасла в тот самый момент, как над дверью зазвенел звонок. Для инспектора вроде бы рановато. Разумеется, это был не он. Я открыл дверь Марку Кове.

— Свой первый визит в этом городе я наношу гениальному Нестору Бюрма, — произнес он, входя и бросаясь к электрообогревателю. — Мерзкий холод, мерзкий снег, мерзкая погода! Ничего не скажешь, удачное время выбрала «Крепю» для возвращения в Париж.

— Значит, вы опять будете выходить в столице?

— Да. Несколько месяцев это носилось в воздухе, но теперь вопрос решен. Мерзкая зима!

— Вы правы, — согласился я. — Но в Лионе сейчас не намного лучше. Что нового?

Он поморщился, опускаясь на стул.

— Идиотская история, способная поспорить с лучшими марсельскими образцами. Ох, уж эта лионская полиция... Известно ли вам, что непреклонная, как никакая другая, она вызывает в один из своих комиссариатов труп? Труп нашего приятеля Карэ-Жалома, никак не меньше...

— Не может быть! Расскажите-ка поподробнее эту историю, тем более что вам самому не терпится ею поделиться.

— Позавчера достопочтенного комиссара Бернье проинформировали о том, что полицейский агент доставил на дом опочившему убийце повестку, вызывающую означенного убийцу в районный комиссариат. Что же еще натворил этот каналья, чтобы навлечь на свою голову гнев Закона? Ничего. Или, вернее, нечто... Он зашел в своей злостной криминальности так далеко, что совершил преступление post mortem. В повестке говорилось о нарушении правил затемнения, в котором оказался повинен наш утопленничек в ночь с 15 на 16, то есть в ночь покушения на мою жизнь и последовавшего за ним справедливого возмездия. Но ведь в два часа, то есть в то время, когда, по утверждению полицейского патрульной службы, им был замечен яркий (sic) свет в окнах квартиры Карэ, где он пребывал, этот Карэ? В Роне, не правда ли?

— Да, уже около полутора часов.

— Это как раз то, что Бернье сказал полицейскому. И вот теперь сей славный муж, возраст которого приближается к пенсионному, утратил абсолютную уверенность в том, что не ошибся, указав час, этаж, не говоря уже о квартире...

— Весьма интересно. Если он перепутал время, значит, заметил тот свет, который, находясь там, включили мы... В таком случае, мы дешево отделались.

— А если он не перепутал время? — многозначительно спросил Кове.

Я расхохотался.

— Вы уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно извлекать напрашивающиеся из этого выводы, не так ли? Я допускал, что в промежутке между прыжком этого типа в воду и нашим к нему визитом у него кто-то побывал. Теперь вы представили мне доказательства. За что я вас и благодарю.

Опасаясь града вопросов, я предпринял отвлекающий маневр, пригласив его отведать рому. Однако комическим и совершенно неожиданным поднятием руки он отклонил мое предложение.

— Минеральной воды, воды из-под крана или фруктовый сок — и ничего больше.

— Вы что, на диете?

Он прошелся по комнате.

— Ничего не замечаете?

— Да, легкое прихрамывание. Стали жертвой дорожного происшествия? — спросил я, с трудом удерживаясь от смеха.

— А хотя бы и так? Что, очень смешно? Нет, во всем виноват аперитив «Перно». Антиалкогольное законодательство подоспело как раз вовремя, чтобы спасти мне жизнь. Приступ алкогольного ревматизма или что-то в этом роде. Два года это никак не давало о себе знать. И я уже считал себя в безопасности. Куда там... прихватило ночью в поезде. Дайте воды и не заходите в своей жестокости так далеко, чтобы пить в моем присутствии.

Звонок в дверь избавил меня от необходимости искать продолжение этому диалогу. Он гремел повелительно. Звонивший не отрывал указательного пальца от кнопки.

— Никак судебный исполнитель? — сделал Марк проницательное предположение.

— Нет. Одна дама, обучающая меня дьяблерии. Ваше присутствие может нас смутить.

— Ясно, — сказал он, вставая и морщась от боли. — Я живу в Отель дез Ар, на улице Жакоба. Не забывайте меня.

— Ну что вы, как можно.

Я открыл дверь и едва увернулся от удара ботинком в бедро. Устав музицировать с помощью дверного звонка, Флоримон Фару решил задействовать ноги.

— Так вот она какая, ваша дама? — развеселился Марк. — Могла бы и побриться.

И, прихрамывая, стал спускаться по лестнице.

— Это еще что за постреленок? — спросил инспектор, основательно располагаясь перед электрообогревателем, который пользовался сегодня несомненным успехом.

— Так, один журналист.

— Он похож на мелкого жулика.

— Одно не исключает другого.

И, решив, что мы вдоволь наговорились о пустяках, я в общих чертах обрисовал итоги проведенных мною за два дня изысканий в Шато-дю-Луар и сделанных там открытий.