Улицы разбитых артефактов. Череп в холодильнике

— Что именно тебе очевидно, Агата? — не оборачиваясь, вопросил Фарлей. Но я не успела и рта открыть, как он тут же торопливо добавил: — Хотя нет, не отвечай!

Развернулся и подошел к двери, ведущей в приемную, где сидела строгая пожилая дама. Открыл ее и негромко позвал:

— Матильда!

Спустя миг на пороге предстала эта самая Матильда. Я уже успела мельком оценить ее внешность, когда Фарлей проносил меня мимо нее в кабинет. Но сейчас получила возможность разглядеть ее получше.

Женщина сделала несколько шагов и остановилась, спокойно глядя перед собой. Ее белоснежные седые волосы были собраны в строгий пучок, но на лице я не заметила морщин. Внимательные серые глаза смотрели только на Фарлея, словно в кабинете больше никого не было. Фигура секретарши, затянутая в черное бархатное платье старомодного покроя, не расплылась от прожитых лет, а была на удивление подтянутой.

Я скользнула взглядом по массивному перстню на указательном пальце женщины. На нем был огромный черный камень в тяжелой серебряной оправе.

Странно, выглядело это кольцо как мужское. Но, с другой стороны, не все ли равно? Возможно, эта вещь дорога Матильде как память.

— Принеси мне вина, Матильда. — Фарлей наконец-то отвернулся от окна, видимо, убедившись, что за ним ничего интересного не происходит. Помолчал немного и добавил: — И два бокала.

Матильда выразительно изогнула тонкую бровь и негромко уточнила:

— Два?

После чего многозначительно обвела всех присутствующих взглядом.

Я буквально прочитала в ее взоре незаданный вопрос. Как так, в кабинете присутствуют трое, а бокалов надо всего два. Или Фарлей собирается напоить меня с Элизабет, а сам при этом останется в стороне, или же намерен обделить одну из нас.

— Два, — подтвердил Фарлей. — И пусть зайдет Орландо. У меня будет для него поручение.

Матильда чуть склонила голову и вышла, двигаясь при этом поразительно бесшумно.

— Глубокоуважаемый Фарлей, — капризно протянула Элизабет. — Спасибо, конечно, за ваше предложение выпить немного вина. Горло у меня действительно пересохло после разговора. Но я буду еще более признательна вам, если вы отправите подчиненного поймать извозчика. Я хочу вернуться в дом родителей. Полагаю, вы выделите для моей защиты кого-нибудь, чтобы я чувствовала себя совершенно спокойно.

— Не беспокойтесь. — Фарлей едва заметно усмехнулся. — Поверьте, вашей жизни ничто не будет угрожать.

Элизабет расслабилась после этого обещания. Высокомерно посмотрела на меня, словно молчаливо спрашивая: правда я ловко обращаюсь с мужчинами, если они любой мой каприз готовы исполнить?

В этот момент дверь в кабинет вновь распахнулась, и на пороге предстал совсем еще юный парень, лет двадцати. Рыжий, вихрастый, со множеством веснушек на лице и шее.

— Звали? — спросил он, комкая в руках картуз.

— Орландо, будь так любезен, проводи госпожу Элизабет Тиорий в камеру предварительного содержания, — холодно приказал Фарлей.

Сперва я решила, будто ослышалась. Судя по всему, Элизабет подумала так же. Она удивленно округлила глаза.

— Вставайте, госпожа Тиорий, — поторопил ее Фарлей. — Не беспокойтесь, ваше пребывание будет максимально комфортным. Если желаете поставить в известность родителей, то вам разрешат отправить им весточку. И на вашем месте я бы озаботился поиском адвоката.

— Адвоката? — переспросила Элизабет. — Какого адвоката?

— Самого обычного, — терпеливо пояснил Фарлей. — Который возьмет на себя труд заняться вашей защитой. И мой вам добрый совет: не скупитесь. Выберите наилучшего, иначе вам грозит реальное тюремное заключение.

— Но за что? — препротивно взвизгнула Элизабет. — Что такого дурного я сделала?

— Адвокат вам все объяснит, — сказал Фарлей. — Пока вам выдвинуто обвинение в незаконном использовании ментальных чар с целью личного обогащения.

Элизабет так порывисто вскочила с кресла, что едва не опрокинула его. Покачнулась по направлению к Фарлею, весьма недвусмысленно сжав кулаки.

— И не забывайте, что я при исполнении служебных обязанностей, — торопливо добавил дознаватель. — Любая попытка применить силу по отношению ко мне будет трактована однозначно как нападение на представителя власти. Не усугубляйте свое и без того бедственное положение.

Да, злиться Элизабет не умела так красиво, как плакать. Она аж побагровела от гнева. Но кидаться на Фарлея с пощечинами поостереглась.

— Вы еще пожалеете о своем решении, господин Фарлей, — процедила она. — На коленях будете умолять меня о прощении!

Фарлей лишь усмехнулся в ответ на такую угрозу и мягко напомнил:

— Госпожа Тиорий, Орландо ждет вас.

Элизабет фыркнула от с трудом сдерживаемой ярости. Гордо задрала подбородок, круто развернулась на каблуках и прошествовала к выходу.

— Прошу вас, госпожа. — Орландо с вежливым полупоклоном посторонился, и парочка покинула кабинет.

Впрочем, почти сразу дверь открылась снова, и Матильда бесшумно скользнула к столу Фарлея. Поставила на него открытую бутылку вина, два хрустальных фужера, блюдо с шоколадным печеньем. И удалилась так же быстро и беззвучно, как пришла.