Улицы Севильи

— Подожди! — Она сжала плечо матери. — Я понимаю, меня невозможно узнать. У меня другое лицо, другой голос, другая фигура, другое имя. У меня не осталось ничего. И тем не менее Андрей узнал меня. И Лана узнала. Только ты, мама, не веришь, а ведь должно было быть наоборот. Ты думаешь, Андрей рассказал мне все это? Хорошо, спрашивай. Спрашивай о чем угодно: о моем детстве, о тебе, об отце, о родственниках, спрашивай о том, что было задолго до появления Андрея в моей жизни. Спроси о том, о чем я никогда не рассказывала и не расскажу ему — о Димке, о нашей поездке в Крым, о том, как долго я выбирала между ними, и о том, почему в итоге выбрала Андрея. Спроси о том, как я сбежала в детстве из дома, вели описать во всех подробностях нашу старую квартиру, квартиру бабушки, ее дачу! Спрашивай, я не боюсь! Воспоминания — это все, что мне осталось, поэтому я помню каждую минуту моей прежней жизни. А помнишь, когда я однажды спросила тебя о самом тяжелом моменте в твоей жизни? Ты вспомнила о моем литературном конкурсе, когда меня несправедливо вышибли из тройки призеров, и как ты плакала тогда. А я сказала, что это ерунда и все призеры дураки и не заслуживают своих наград. Помнишь? — Слеза побежала по щеке Олеси, и она не успела вовремя смахнуть ее.

— Олеся? Олеся… Дочка… — Мать не могла поверить услышанному, но и не верить уже тоже было невозможно. — Что они с тобой сделали?..

— Все в порядке. Я привыкла. Не бросай меня! — Олеся обняла мать.

Женщины стояли обнявшись, плечи их вздрагивали от рыданий, они плакали и плакали и никак не могли остановиться.

— А как же Сашка? — всхлипывала Олеся. — Ей-то нельзя будет сказать еще лет пять как минимум…

— Ничего, она ребенок. Я смогу ее убедить. Она полюбит тебя. Виданное ли дело — не любить мать!

— А если нет?

— Не бойся. Мы все устроим. Никто тебя больше не обидит. Бедная моя доченька… Мы вернем тебе все, что ты потеряла.

— Кроме внешности, кроме имени, — прошептала Олеся.

— Не имя, так хоть фамилию. А внешность у тебя ничего. Сейчас все себя меняют. Дмитрий-то видел тебя?

— Конечно. Он это все и устроил. Ему понравилось, — Олеся улыбнулась.

— Значит и нам понравится. И ты привыкнешь.

— Надеюсь. Пойдем, а то мы уже выглядим подозрительно. — Олеся потянула мать за рукав.

— Да здесь же нет никого! Дай, я обниму тебя еще раз!

— Ты только так не волнуйся, а то еще инфаркт будет!

— С вами будет! — Мать крепко прижала к себе Олесю. — Слава Богу, слава Богу… — бормотала она.

Больше у Насти не было возможности наблюдать судьбу Олеси в Книге книг.

Слишком многое отвлекало ее внимание, и в частности — наиболее сложный урок, главная часть ее обучения.

Учитель и Настя медленно брели по пустыне, в последнее время их уроки все чаще проходили на таких прогулках, все реже пользовались они Книгой книг и трудами ученых мудрецов.

— О чем мы поговорим сегодня? — спросила Настя, вдыхая прохладный воздух ночной пустыни.

У нее на глазах солнце только что опустилось за линию горизонта, так быстро, что она наблюдала его движение — чудо, которое можно увидеть только здесь.

— Я научил тебя почти всему, что знал сам. Теперь, пожалуй, пора поговорить и о главном. О судьбе. О жизненном пути, который есть у каждого из нас. О том, почему ты пришла и я ждал тебя, о том, почему ты ищешь Севилью, о том, почему тебя никто не остановил, о том, почему с тобой ничего не случилось. Что интересует тебя в вопросах судьбы?

— То же, что и всех, — ответила девочка. — Можем ли мы изменить свою судьбу или же она предначертана нам свыше? Если бы я не пошла в тот день искать Севилью, попала ли бы я сюда? Если я стану вести себя неправильно, изменится ли в моей жизни хоть что-то? Похожа ли наша жизнь на дорогу, где мы можем выбрать направление, свернуть в переулок, пойти не по тому пути?

— Боюсь, нам все же придется вернуться и заглянуть в Книгу книг. Прямо сейчас есть замечательный пример. Потом мы продолжим нашу прогулку, но тебе нельзя пропустить этой истории, — сказал Учитель.

И они повернули назад, они уже почти бежали к хижине, дабы не опоздать к началу нового необычного спектакля.

— Найди сама! — предложил Учитель, протягивая девочке книгу.

Настя уверенно, без всяких колебаний открыла ее на сто пятьдесят второй странице.

Книга книг. Страница 152

Молодая высокая блондинка, элегантная, в брюках защитного цвета и таком же топе, удивительно сочетающимися с ее серо-зелеными глазами, расставляла вазы с цветами в витрине своего небольшого магазинчика, расположенного в одном из многочисленных переулков Рима, и ворчала на отсутствие покупателей.

— Мама! Мама, ты здесь?! — раздался крик, и рядом с ней возникла физиономия ее дочери, обрамленная черными кудряшками, как всегда непричесанными, и женщина поняла, что дочка снова плакала: на щеках девочки явно виднелись следы недавних слез.

— Что опять? — сурово спросила она.

— Мне нужно тебе что-то сказать!

— Хорошо.

Они прошли к внутренней двери магазина.

— Анна, куда ты? — крикнула ей молодая продавщица.