Улицы Севильи

Дорада любила своего застенчивого мужа, ей нравилась его неуверенность в себе, его наивность, беззащитность и неприспособленность к жизни, хотя иногда ей становилось страшно за него: как он сможет жить в этом жестоком мире, как сможет бороться с обстоятельствами, решать проблемы, находить ответы на сложные вопросы? Но ведь затем она и нужна, чтобы помогать ему, чтобы не позволить ему утонуть в безбрежном океане, именуемом жизнью!

Иносентио работал на часовом заводе и был необычайно увлечен работой, даже считался гением в своем деле. С его приходом появились новые, необычные модели, и владельцы завода поняли, что благодаря этому юноше они смогут в скором времени с успехом конкурировать на мировом рынке. Иносентио повысили жалованье, и Дорада могла теперь на законных основаниях гордиться достижениями мужа, тем более что молва о его выдающихся способностях уже затмила ее славу необыкновенной красавицы.

Настя перевернула страницу и увидела молодого мужчину за столом с выражением крайней озабоченности на лице. Сидевший напротив седовласый человек пытался в чем-то убедить его. Что-то в лице этого мужчины показалось Насте смутно знакомым.

— Это твой старый знакомый — Алексеев, — пояснил Учитель, — тот самый, который перевернул жизнь Олеси.

— Вот оно что! — Настя с ненавистью посмотрела на его довольно красивое, ухоженное лицо.

— Не знаю, как мне теперь быть! Я потерял их, понимаешь, потерял! Всю Москву перевернул, но их нет! Эта дура, видно, унесла их с собой в могилу! — Алексеев со злостью ударил кулаком по столу, потом вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, пытаясь успокоиться. — Мое сокровище!

— Валентин, я думаю, ты уже не найдешь их. Надо смотреть правде в глаза.

— И забыть?! — Алексеев вскочил со стула. — Забыть о том, что я знаю? Никогда, слышишь, никогда!! Разве я похож на идиота? Нет, я буду искать, буду искать их, пока не найду! В них смысл моей жизни, только в них!

— Ты их не найдешь. Но я не призываю забыть. Сядь, успокойся и послушай меня. — Седой похлопал его по руке. — Слушай: есть еще два способа. Первый. Ты можешь попробовать пробиться туда без часов, но это будет сложно. Второй. Раз уж ты создал их один раз, можно попробовать воссоздать снова. По твоему описанию. Ты же помнишь основные параметры? И знаешь, как были расположены стрелки?

— Но тот человек уже мертв, и я сам, идиот, отправил его на тот свет! — заметил Валентин.

— Найди другого. Я слышал об одном пареньке. Говорят, он творит чудеса. Попробуй, почему бы нет? Заплатим ему.

— Ты опять об этом часовщике из Испании? Не знаю, не знаю… — На лице Алексеева отразились сомнения. — И опять лишний свидетель. Хотя попробовать стоит.

Несколько мгновений он колебался, но часы, открывающие доступ к сокровищам, того стоили.

— Закажи-ка нам билеты, забронируй гостиницу. В общем, займись организацией, — сказал он.

— Хорошо. — Седой удовлетворенно кивнул. — Наконец-то ты говоришь дело.

Картинка исчезла, и Настя с удивлением взглянула на Учителя.

— Это прошлое, — спокойно пояснил он. — Воспоминания людей, которые разговаривают в настоящий момент. Ты просто прочитала их мысли. Кстати, тебе давно пора самой научиться читать мысли, без Книги. И все-таки ты очень трудная ученица. У тебя мало старательности.

— Что мне делать сейчас? — перебила девочка.

— Послушать их разговор, что же еще? Или тебе неинтересно?

Настя снова опустила глаза в Книгу.

Роскошный гостиничный номер-люкс, тяжелые шторы на окнах, дорогая мебель красного дерева с витыми ножками, пушистый ковер на полу, большой мягкий диван уголком. На диване в весьма фривольной позе восседал Валентин Алексеев в темно-фиолетовом домашнем халате, в небольшом кресле напротив сидела Дорада в черном, сильно декольтированном платье, обнажавшем ее прекрасные плечи. Женщина слушала то, что говорил ей этот русский, в ее глазах застыла печаль и мольба.

— Дорада, я еще раз прошу вас о помощи, — ласково начал Валентин. Очевидно, они разговаривали на испанском, хотя Насте это было неважно: она научилась расшифровывать мозговые волны — мысли и предугадывала еще не сказанные слова.

— Как я могу вам помочь? — спросила Дорада. — Подумайте, что вы предлагаете мне!

— Я предлагаю вам титул самой красивой и самой богатой женщины мира. У вас будет все! Послушайте, я не обманываю вас. Вы, правда, мне нравитесь, безумно нравитесь! Сделайте то, о чем я прошу, пожалуйста!

— Если я сделаю это, — Дорада сильно наклонилась вперед, отчего вырез ее платья опустился еще ниже, и ослепительно улыбнулась ему, — вы сохраните ему жизнь?