УЛЬМ – 43

Боец закинул винтовку за плечо и посмотрел на подходящего к нему капитана.

– Товарищ капитан! За время дежурства происшествий не было.

– Хорошо.

Он прошел мимо бойца и направился к следующему посту. Проверив очередной пост, он направился в сторону казармы, в котором размещался его батальон.

– Товарищ капитан. Разрешите обратиться. Полчаса назад к КПП подъезжал майор госбезопасности и интересовался вами.

– В каком смысле интересовался?

– Спрашивал, как давно вы командуете батальоном. Откуда вы прибыли?

«Прав, майор Крылов. Вот оно началось», – подумал он.

– Что ты ему ответил?

– Ничего, товарищ капитан. Что я ему мог ответить, если я вас практически не знаю.

Степанов, ничего не сказав, молча, прошел в свой кабинет. Он сел за стол и посмотрел, на стоявшей на его столе, телефон. Ему вдруг так захотелось позвонить, что от этого желания у капитана вспотела ладонь.

«Прости меня, что не звоню. Мне просто нельзя….», – подумал он.

В кабинет заглянул лейтенант и, заметив Степанова, вытянулся в струнку.

– Товарищ капитан, вы будете присутствовать на политзанятии? – поинтересовался у него он.

– Начинайте без меня. Я подойду чуть позже.

Лейтенант исчез за дверью, а Степанов, снова посмотрел на телефон. Искушение было столь большим, что он поднял трубку.

– Слушаю, товарищ капитан, – услышал он голос дежурного по батальону.

– Как у вас дела? – спросил он его слегка охрипшим голосом.

– Пока все хорошо, товарищ капитан. А, что у вас есть претензии к несению службы?

– У меня их нет, но они могут возникнуть у других. Сегодня приезжал майор НКВД и интересовался делами батальона. Имейте в виду – некого на охраняемые объекты без моего личного разрешения. Действовать по уставу.

– Все ясно, товарищ капитан.

Он положил трубку и, надев на голову шапку, вышел из кабинета.

***

Вагон покачивался из стороны в сторону. Напротив Веры Соколов и прикрыв лицо шапкой, дремал. Он иногда поднимал шапку и смотрел на Корнилову. Словно убедившись, что та по-прежнему сидит на месте, снова закрывал лицо, погружаясь в дремоту.

– Граждане! Приготовьте билеты и документы, – произнес проводник вагона, заглянув в их купе.

Соколов надел шапку и, порывшись в полевой сумке, достал все необходимые документы, которые положил на столик. В купе вошли проводник и старший лейтенант, на шинели которого матово поблескивали кубари.

– Документы, – уставшим голосом произнес он.

Соколов протянул ему бумаги.

– Куда и зачем едим? – поинтересовался он.

– Еду в отпуск после ранения, товарищ старший лейтенант. Мать живет в Челябинске. Хочу познакомить мать с женой.

Старший лейтенант просмотрел документы и, козырнув, вернул документы.

– Счастливо отдохнуть, лейтенант. Берегите жену, уж больно она у вас красивая.

Он улыбнулся и вышел из купе. Соколов посмотрел на Веру, на щеках которой алел румянец.

– Простите меня, это всего лишь легенда, – произнес он и, поднявшись, вышел из купе.

Вера проводила его взглядом и, открыв сумку, положила обратно в нее документы. Раньше, до плена Сергей Соколов носил другую фамилию. Эта фамилия принадлежала его погибшему в бою друга. Покойный Сергей много рассказывал о себе, о своих родителях, проживавших в Саратове. Поэтому, он уверено рассказал немецкому офицеру все, что знал о Соколове. Похоже, немца устроила его легенда и тот, подписал рекомендацию, позволившую ему вступить в школу Абвера. Имея за спиной высшее образование, Сергей заметно отличался от других курсантов. Он хорошо читал карту, отлично усвоил саперное дело и со слов инструкторов претендовал на одну из вакантных должностей в школе.

Однажды Соколова вызвал к себе начальник разведшколы полковник Штельман. В кабинете, кроме него находился еще один мужчина лет сорока. Его темно-русые волосы были аккуратно пострижены, а темно-синий костюм, сидел на нем как влитой, подчеркивая его спортивную фигуру. Сергей внимательно посмотрел на него, отмечая холод в его серых глазах.

– Знакомьтесь, это курсант Соколов, – произнес полковник. – Он у нас один из лучших: хорошо знает саперное дело, отличный стрелок, а главное – предан рейху.

Мужчина прикурил сигарету и посмотрел на Соколова.

– Как вы попали в плен? – задал он вопрос. – Меня интересует причина верности рейху.

Сергей задумался. Перед ним явно сидел русский, и здесь нужно было что-то сказать такое, чему бы он мог поверить.

– Я рос в приемной семье. Мои родители были расстреляны большевиками зимой 1918 года.

Мужчина посмотрел на него как-то по-особенному.

– Это меняет дело, – произнес он. – Выходит и у вас тоже личные счеты с советами?

– Да, – ответил Соколов.

Штельман посмотрел на Покровского.

– Соколов! Скоро вам представится возможность поквитаться с советами. Идите, я вас больше не задерживаю.

Сергей четко развернулся и направился к двери. Когда за ним закрылась дверь, Покровский произнес:

– Вы знаете, господин полковник, он не убедил меня.

– В каком смысле?

– Мне кажется, что он не искренен.

– Вы сами просили меня подобрать умных и надежных людей. Соколов один из таких, кто может индивидуально принять решение и выполнить поставленную перед ним задачу.