Уловка

Я подумал, что не смогу это сделать, и потому потянулся к первой перекладине, кривясь. Хоть я давно не тренировался, я смог пролезть по всем брусьям, раскачиваясь, а робот следовал за мной внизу, двигая со мной веревки. Когда я спустился по другой стене, конечности напоминали приготовленную лапшу. Но я улыбался, выбираясь из снаряжения. Робот загудел, поздравляя, вручил мне полотенце и уехал.

Я протер полотенцем лицо и грудь, вытирал шею, когда дверь квартиры открылась, и пришла Дайю с тремя коробками, нагруженными для собрания в честь фестиваля Середины осени этой ночью. Ее глаза расширились при виде меня.

— Ты этого не сделал, — сказала она, проходя по квартире и опуская коробки на маленький стеклянный обеденный стол.

— Не сделал, — согласился я, направляясь в душ.

— Врешь! — закричала она мне в спину.

Но она не злилась, потому что я увидел ее силуэт за запотевшим стеклом душевой кабинки через пару минут. Она снимала платье.

* * *

Арун первым пришел в мою квартиру. Он прибыл сразу из клиники, фестиваль Середины осени попал на рабочий день в этом году по лунному календарю. Он коротко обрезал волосы, но кончики все равно выкрасил в оранжевый, а челка торчала на лбу.

— Я принес жареные булочки с овощами, — я ощущал их вкусный запах раньше, чем он отдал две коробки. Дайю прошла мимо меня и обняла его. — Я ощущаю себя не нарядно, — Арун увидел голубое платье Дайю. Он посмотрел на свою черную футболку с лиловым тираннозавром как из мультика. Динозавр наслаждался большой миской лапши.

— Ты выглядишь отлично, — ответила она.

Я опустил жареные булочки на стол. Дайю накрыла его лавандовой скатертью, расставила посуду, круглые и квадратные лунные пряники лежали на нефритовом блюдце. Я смог заказать любимые — паста из лотоса с соленым желтком.

Арун прошел к моей стене из окон — смеркалось, горизонт был темно-розовым, подернутым коричневым смогом Тайпея. Неоновые огни начинали загораться в городе, раскинувшемся внизу.

— Я и забыл, какой отсюда классный вид, Чжоу.

Я подошел к другу. Я мог привыкнуть к такому виду из окна, но не принимал его как должное.

— Виктор всегда подбирал самое лучшее, включая квартиру для его друга-преступника.

Арун взглянул на меня украдкой, склонив согласно голову. Фестиваль Середины осени собирал любимых, семью и друзей. Он был благодарностью за все хорошее в наших жизнях. Но для нас он был и днем памяти.

— Может, мы сможем когда-то увидеть горы вокруг нас? — сказал я.

Арун повернулся к Дайю и спросил:

— Законодательный Юань не собирается голосовать в конце месяца?

Дайю занималась букетом, которым я удивил ее на кухне. Она подняла взгляд от темно-лиловой лилии.

— Да, думаю, в этот раз получится, — она трудилась, вернувшись из Шанхая месяц назад, приходила на все популярные ток-шоу, устраивала мероприятия по сбору денег, чтобы помочь делу. Она использовала свое имя и имидж, чтобы привлечь внимание к тому, что стране пора меняться.

Она возглавляла корпорацию Цзинь, пока ее отец был в тюрьме. Цзинь нанял лучших адвокатов, но его влияние в Китае было не таким, как в Тайване. Хоть он получил отдельную камеру, и условия были лучше, чем у обычных узников, он все еще был под замком. И вряд ли выберется в ближайшее время.

Китайская полиция не позволила ему вести бизнес и принимать решения в бизнесе, пока он был арестован. Дайю тут же остановила производство костюмов в новой корпорации в Китае, но Башня Цзинь была открыта, как и хотел Цзинь. Хоть открытие было омрачено его арестом, драма во всех новостях только подогрела интерес к зданию. Все места были проданы, но Дайю оставила несколько этажей для бедных организаций, которые боролись за законы об окружающей среде в Китае, а еще для доступа бедняков к образованию и медицине. Я смотрел, как Дайю принимает решения в компании отца, зная, что она прекрасно понимала, что делала. Размещая те организации в одном из самых богатых и популярных мест в Шанхае, она привлекала к ним внимание и повышала их репутацию. Лицо Цзиня было запятнано арестом, но статус миллиардера оставался, и публика все чаще смотрела на Дайю, наследницу корпорации Цзинь, и на то, что она делала, что поддерживала.

В дверь позвонили, я заметил в мониторе лиловые волосы Линь И и высокую Айрис за ней. Я приказал двери открыться и встретил их у входа. Линь И неловко обняла меня — она несла два мешка еды. Она протянула их, когда обняла Аруна и Дайю.

— Я сделаю салат из грибов и корней лотоса, — она оглянулась. — У Айрис жареная утка, которую мы только что купили, и еще горячие булочки с лотосом.

Айрис прошла к столу и опустила свои коробки — стол был почти полностью покрыт едой. Айрис не обнималась, но повернулась и посмотрела каждому из нас в глаза — так она здоровалась. Линь И ушла на мою кухню, Арун прошел туда помочь ей.

— Я принесу блюдо для утки, — сказала Дайю.

— Как дела? — спросила Айрис, когда мы остались одни в гостиной.

— Я как в клетке, — ответил я. — Но сегодня смог забраться.

Айрис вскинула бровь.

— Наверное, это ощущалось круто. Раз ты еще не в больнице, значит, все прошло хорошо.