Уловка-22

Генерала Дридла всегда сопровождали полковник Модэс и медсестра — по общему мнению, весьма лакомый кусочек. У этой маленькой розовощекой блондинки были пухлые щечки с ямочками, сияющие счастьем голубые глаза, аккуратно подвитые на концах волосы и пышная грудь. Медсестра улыбалась каждому и никогда ни с кем не заговаривала первой. Все у нее было ясное и четкое. Она была так неотразима, что мужчины старались обходить ее стороной. Вся как налитая, миленькая, послушная и туповатая, она сводила с ума всех, кроме генерала Дридла.

— Он специально ее держит, чтобы свести меня с ума! — сокрушенно жаловался полковник Модэс. — Как только я дотронусь до нее или до какой-нибудь другой девчонки, он вышибет меня в рядовые и отправит на целый год в наряд на кухню. Она меня сводит с ума.

— С тех пор как мы прибыли в Европу, у него не было ни одной женщины, — сообщал по секрету генерал Дридл своим собеседникам, и его квадратная седая голова тряслась садистского смеха. — Я не спускаю с него глаз, потому что не хочу, чтобы он спутался с какой-нибудь… Можете себе представить, каково приходится этому несчастному сукину сыну!

— С тех пор как мы прибыли из Штатов, у меня не было ни одной женщины, — хныкал полковник Модэс. — Можете себе представить, каково мне приходится.

Стоило генералу Дридлу невзлюбить кого-нибудь, и он становился так же непримирим к этому человеку, как к полковнику Модэсу. Он не считал нужным притворяться, щадить чужие чувства и соблюдать условности. Своих подчиненных он различал только по их военным качествам. Все, что он требовал, — чтобы они делали свое дело; во всем остальном они могли делать все, что им заблагорассудится. Полковник Кэткарт был волен заставить своих подчиненных сделать и шестьдесят вылетов, раз это ему нравилось. Йоссариан был волен стоять в строю голым, если ему этого хотелось, хотя от такого зрелища у генерала Дридла тогда отвисла гранитная челюсть. Генерал железной поступью приблизился к шеренге, желая убедиться, что на человеке, который стоит перед ним в строю по стойке «смирно» и ждет, когда ему вручат орден, действительно нет ничего, кроме тапочек. Генерал Дридл потерял дар речи. Полковник Кэткарт был близок к обмороку, когда заметил Йоссариана, и подполковнику Корну пришлось подойти сзади и крепко ухватить полковника за руку. Стояла неправдоподобная тишина. Ровный теплый ветерок дул с пляжа. На шоссе, грохоча, выехала повозка с грязной соломой. Крестьянин в шляпе с обвислыми полями и в потертом коричневом костюме погонял черного ослика, не обращая никакого внимания на официальную военную церемонию, происходившую на небольшом поле справа от него. Наконец генерал Дридл заговорил:

— Возвращайся в машину, — рявкнул он через плечо медсестре, которая следовала за ним вдоль строя. Сестра, улыбаясь, засеменила к коричневой штабной машине, стоявшей ярдах в двадцати у края квадратного плаца. Храня суровое молчание, генерал дождался, пока захлопнется дверца машины, и затем спросил:

— Это еще кто такой?

Полковник Модэс сверился со списком.

— Это Йоссариан, папа. Он получает крест «За летные боевые заслуги».

— М-да, будь я проклят! — пробормотал генерал Дридл. Его румяное массивное лицо смягчила веселая улыбка: — Почему вы не одеты, Йоссариан?

— Не хочу.

— Что значит «не хочу»? Какого черта вы не хотите одеться?

— Не хочу — и все, сэр.

— Почему он без одежды? — спросил через плечо генерал Дридл Кэткарта.

— Он с вами разговаривает, — шепнул подполковник Корн из-за плеча полковнику Кэткарту и сильно толкнул его локтем в спину.

— Почему он без одежды? — спросил полковник Кэткарт подполковника Корна, морщась от боли и нежно поглаживая то место, куда его ткнул локтем подполковник Корн.

— Почему он без одежды? — спросил подполковник Корн капитанов Пилтчарда и Рена.

— На прошлой неделе во время налета на Авиньон был убит один из членов его экипажа и перепачкал его всего кровью, — ответил капитан Рен. — И он поклялся, что больше никогда не наденет форму.

— На прошлой неделе во время налета на Авиньон был убит один из членов его экипажа и перепачкал его всего кровью, — доложил подполковник Корн непосредственно генералу Дридлу. — Его форма еще не вернулась из прачечной.

— А где его другая форма?

— Она тоже в прачечной.

— А нижнее белье?

— Все его нижнее белье тоже в прачечной, — ответил подполковник Корн.

— Все это похоже на собачий бред, — изрек генерал Дридл.

— Это и есть собачий бред, сэр! — подтвердил Йоссариан.

— Не беспокойтесь, сэр, — заверил полковник Кэткарт генерала Дридла, метнув в сторону Йоссариана угрожающий взгляд. — Я даю вам честное слово, что этот человек будет сурово наказан.

— Да какое мне, черт побери, дело, будет он наказан или нет! — ответил генерал Дридл раздраженно. — Он только что заработал орден. Если он хочет получить его нагишом, на кой черт тут вмешиваться?..