Ультиматум Борна (др. перевод)

– Все позади, – сказал Борн, чтобы успокоить их. – Вы, наверное, не понимаете меня, но, к сожалению, я не говорю по-русски...

– Мы тоже не говорим по-русски, – произнес старик по-английски. – Лет тридцать назад я встретил бы вас с оружием в руках у этой двери! Я ведь был в Сахаре с Монтгомери[138]. Мы неплохо показали себя при Эль-Аламейне... Если перефразировать известное выражение, с возрастом увядаешь, как говорится.

– Не будем об этом, генерал...

– Если быть точным, бригадный генерал...

– Прекрасно! – Борн перевалился через кровать и ощупал колено:

вроде все было нормально. – Мне нужен телефон!

– Больше всего меня взбесил этот маскарад! – продолжил ветеран Эль-Аламейна. – Позор, мать твою! Прости, дорогая...

– О чем вы?

– О платье, приятель! Белое платье Бинки – это пара, что живет напротив по коридору; мы путешествуем вместе с ними. Пройдоха Бинки наверняка стянул его для жены в этом прелестном «Бо-Риваж» в Лозанне. Воровство – достаточно гнусно, но то, что он отдал его этому бандиту, – непростительно!

Через несколько секунд с автоматом Шакала в руках Джейсон вломился в номер напротив и мгновенно осознал, что Бинки заслуживал больше уважения, чем предполагал бригадный генерал. Он лежал на полу, истекая кровью; он был зверски исполосован ножом.

– Я не могу дозвониться! – всхлипнула женщина, стоявшая на коленях рядом с окровавленным мужем. – Бинки дрался как сумасшедший; он почему-то был уверен, что священник его не тронет!

– Постарайтесь заклеить раны, – сказал Борн, высматривая телефон. Аппарат был цел и невредим! Вместо того чтобы звонить администратору или телефонистке, он набрал номер собственных апартаментов.

– Круппи! – раздался в трубке голос Алекса.

– Нет, это я! Первое: Карлос на лестнице, которая ведет в вестибюль. Второе: тут человек с ножевыми ранениями, в седьмом номере справа! Поторопись!

– Конечно, как только смогу. У меня прямая связь с офисом.

– Где, черт подери, группа захвата?

– Они только что прибыли. Крупкин позвонил пару секунд назад из вестибюля – вот почему я думал, что ты это...

– Я иду на лестницу!

– Бога ради...

– Он – мой!!!

Джейсон устремился к двери, не найдя слов утешения для бьющейся в истерике женщины, – ему было не до этого. Он выскочил на лестничную клетку, держа автомат наготове. Спускаясь по лестнице, он подумал, что звук шагов выдает его присутствие, и сбросил обувь. Холодные каменные ступеньки каким-то образом напомнили ему ощущения, испытанные в джунглях; эта неожиданная ассоциация помогла ему пересилить чувство страха – джунгли всегда были другом Дельты-один.

Борн спускался с этажа на этаж по кровавому следу. След стал заметнее – последняя рана была достаточно серьезна, ее непросто было перевязать и таким образом остановить кровотечение. Вероятно, Шакал дважды пытался зажать рану – один раз на пятом этаже и второй – на третьем, возле дверей, но кровотечение возобновлялось...

Второй этаж, первый... Карлос в западне! Там внизу притаился убийца! Покончив с ним, Борн наконец обретет свободу! Он достал коробок спичек и, прижавшись к бетонной стене, запалил его целиком, затем бросил факел вниз, готовый открыть огонь из автомата при малейшем признаке движения.

Внизу никого не было – абсолютно никого! Невероятно! Джейсон слетел по лестнице вниз и забарабанил в дверь вестибюля.

– Шо це? – послышалось с другой стороны. – Хто там?

– Я американец! Работаю вместе с КГБ! Пропустите!

– Шо це?

– Понял вас, – вступил другой голос. – Учтите, что когда откроется дверь, вас возьмут на прицел... Вы поняли меня? Без глупостей!

– Понял! – в ярости прокричал Борн и отшвырнул в сторону автомат Карлоса. Дверь открылась.

– Проходите! – сказал милиционер, но, заметив у ног Джейсона автомат, заорал: – Нет! – И в это мгновение могучая фигура Крупкина оттеснила милиционера.

– Я из Комитета!

– Другое дело. – Милиционер покорно кивнул.

– Как вы здесь оказались?! – спросил Крупкин. – Вестибюль очищен от посетителей, группа захвата готова к действию!

– Он был здесь! – прохрипел Борн.

– Шакал?! – воскликнул Крупкин.

– Он спускался по этой лестнице! Он не мог выйти ни на одном другом этаже. Пожарные выходы наглухо закрыты изнутри, их можно открыть, только сняв засов.

– Отсюда кто-нибудь выходил? – Крупкин обернулся к милиционеру.

– Никак нет, товарищ полковник! – ответил милиционер. – Только одна истеричка в грязном халате. Она свалилась в ванну и порезалась. Мы подумали, что у нее что-то с сердцем, – так она блажила. Ее отвели в санчасть.

Крупкин повернулся к Джейсону и перешел на английский:

– Вышла только какая-то истеричка...

– Женщина? Он уверен?.. Какого цвета у нее волосы? Крупкин переспросил милиционера и сказал:

– Говорит, что рыжеватые и кудрявые.

– Рыжеватые?! – В голове Борна мелькнула догадка. – Телефон, скорее... Идем, мне может понадобиться твоя помощь. – Борн устремился к стойке регистрации, следом за ним Крупкин. – Вы говорите по-английски? – спросил Борн администратора.

– Конечно, и вполне прилично, сэр.