Ультиматум Борна

– Чего же не понять? Это история человечества, парень! Они вцепляются в тебя своими коготками и – бам: плачут – ты не знаешь, что тебе делать, визжат – и ты у их ног. Со мной все по-другому... Я женился... Она настоящая европейка, понимаешь? Она не так хорошо говорит по-английски, зато благодарна... Хорошо относится к детям, хорошо относится ко мне, и я до сих пор возбуждаюсь, когда вижу ее. Не то что эти вонючие принцесски, что сидят вон там.

– Необыкновенно интересные, я бы сказал, мудрые соображения, – сказал психиатр.

– Чего?

– Неважно. Я хочу выбраться отсюда так, чтобы она не заметила. У меня есть немного денег...

– Оставь их себе... Где она?

Они подошли к двери, и Панов приоткрыл ее на несколько дюймов.

– Вон там... Видите блондинку, которая поглядывает в эту сторону? Она уже нервничает...

– Ну и дела, – перебил его водитель. – Да это же жена Бронка! Она явно сбилась с курса...

– С курса? Бронк?!

– Он работает на трассах, которые идут на восток. Что, черт подери, она-то здесь делает?

– Думаю, она старается не попасть ему под горячую руку.

– Ага, – согласился детина. – Я слышал, что она путалась с кем попало и даже денег не брала.

– Вы ее знаете?

– Кто же ее не знает, черт побери! Я был у них пару раз на пикнике. Он такой соус готовит – пальчики оближешь.

– Мне надо выбраться отсюда. Я уже говорил, что у меня есть немного денег...

– Ну, говорил... Обсудим это позже.

– Где?

– В моем грузовике. Видишь красный полуприцеп с белыми полосами, как на флаге? Обойди вокруг него и встань, чтобы тебя не было видно.

– Она заметит, как я выхожу из туалета.

– Не бойся... Я пойду к ней и сообщу ей радостную новость. Скажу, что нам по рации все уши прожужжали, что Бронк едет на юг в сторону Каролины... по крайней мере, что я так слышал.

– Как я смогу отблагодарить вас?

– Наверное, частью тех денег, о которых ты все время говоришь? Не бойся, много не возьму. Бронк – скотина, а я, как-никак, христианин, в церковь хожу.

Детина распахнул дверь, снова едва не отбросив Панова к стене. Мо наблюдал за тем, как его новый знакомый подошел к красной машине, протянул руки, чтобы обнять старую знакомую, что-то затараторил; женщина сверлила его взглядом. Панов выскочил из туалета, побежал к грузовику с белыми полосами. Спрятавшись за кабиной, он стал ждать.

Из своего укрытия Панов увидел жену Бронка, которая резко откинулась назад, при этом ее платиновые волосы причудливо колыхались из стороны в сторону. Через мгновение взревел двигатель, и машина рванула на север. Мо проводил ее долгим взглядом...

– Как дела, приятель? Куда ты, черт подери, подевался? – сказал детина без имени, который не только чудесным образом остановил кровотечение Панову, но и спас от сумасшедшей женщины, психопатия которой коренилась в глубоком чувстве вины и стремлении отомстить.

«Возьми себя в руки», – мысленно приказал себе Панов, а вслух произнес:

– Я здесь, приятель!

Через тридцать пять минут они добрались до какого-то неизвестного городка, и водитель притормозил возле магазина у шоссе.

– Здесь есть телефон, приятель. Счастливо тебе.

– Вы уверены? – спросил Мо. – Насчет денег?

– Уверен, – ответил детина. – Двести долларов более чем достаточно. Буду считать, что я их заработал. Большие деньги развращают, верно? Мне предлагали в пятьдесят раз больше, чтобы я возил всякую дрянь... И знаешь, что я ответил?

– Что же вы ответили?

– Я их послал куда подальше: пусть сыплют свою отраву против ветра... Чтобы их всех ослепило!

– Ты парень что надо... – сказал Панов, спускаясь на тротуар.

– У меня есть кое-какие должки. – Дверца грузовика захлопнулась, огромная машина устремилась вперед, а Мо направился к телефону-автомату.

– Где ты, черт побери?! – кричал находившийся в Вирджинии Алекс Конклин.

– Не знаю!!! – ответил Панов. – Все это смахивает на развитие определенных фрейдистских комплексов: этого не должно было быть, но это случилось со мной. Они накачали меня наркотиками, Алекс!

– Успокойся. Мы так и предполагали. Нам надо знать, где ты сейчас... Не забывай, что твои похитители тоже ищут тебя.

– Хорошо, хорошо... Минуточку! Напротив меня – аптека, над ней вывеска: «Самая лучшая в битве при Форде»... Это тебе что-нибудь говорит?

В телефонной трубке раздался вздох.

– Да, говорит... И, если бы ты был хоть в какой-то степени знаком с историей Гражданской войны, ты бы тоже знал, что это такое.

– Что, черт подери, это значит?

– Топай к месту битвы при Форд Блаф. Это национальный мемориал, повсюду должны быть указатели. Через полчаса будет вертолет, а ты постарайся успокоиться и ни с кем не заговаривай!

– Ты хоть понимаешь, как ты разговариваешь со мной? Я ведь был объектом враждебных...

– Ладно, топай!!!

* * *

Войдя в холл гостиницы «Пон-Рояль», Борн сразу же направился к ночному портье, сунул ему в лапу пятисотфранковую купюру.

– Моя фамилия Симон, – сказал он улыбаясь. – Я некоторое время отсутствовал. Может, были какие-нибудь сообщения для меня?

– Не было, мсье Симон, – последовал тихий ответ, – но снаружи вас поджидают два человека: один – на улице Монталамбер, второй – напротив, на улице Бак.