Ультиматум Борна

– Значит, внешность столь же обманчива, сколь и давным-давно забытое звание, которым вы так великодушно воспользовались... Должен также добавить, что мои требования не отличаются экстравагантностью, так как я один на белом свете, а заботы о моем теле не требуют каких-либо роскошеств.

– Выходит, вы тоже потеряли свою подругу?

– Это не совсем так. Моя жена оставила меня еще двадцать девять лет назад, а мой тридцативосьмилетний сын – теперь он процветающий адвокат на Уолл-Стрит – носит ее фамилию, и, когда любопытствующие задают ему вопросы, он отвечает, что никогда меня не знал. Я его не видел с тех пор, как ему исполнилось десять лет, – это было не в его интересах, понимаете ли.

– Quelle tristesse[37].

– Quelle чепуха, кузен. Этот мальчуган получил свои мозги от меня, а не от той дуры, которая его выносила... Однако мы отошли от темы. Частица чистейшей французской крови во мне подсказывает еще одну причину (без сомнения основанную на предательстве) для сотрудничества с вами. Я искренне хочу помочь вам, но ведь я должен подумать и о себе. Мой новый престарелый друг может отправиться обратно и доживать остаток дней своих в Париже, мне же, кроме Бостона, некуда поехать. За многие годы я обнаружил всего несколько способов добывать средства для сносного существования. Следовательно, я должен осадить те глубинные мотивы, прислушиваясь к которым я хочу помочь вам. Поймите: с той информацией, которая мне теперь известна, я и пяти минут не продержусь на улицах Бостона.

– Это прорыв, – сказал Джон Сен-Жак, внимательно глядя на Префонтена. – Извините, судья, но вы нам не нужны.

– Что-о? – протянула Мари, подскочив на стуле. – Пожалуйста, братик, нам нужна любая помощь!

– Только не в этом случае. Нам известно, кто его нанял.

– Разве?

– Конклин знает, он назвал это «прорывом». Сказал, что человек, который следит за тобой и детьми, воспользовался услугами судьи. – Брат кивком указал на сидевшего напротив бостонца. – Его услугами. Потому-то я и раздобыл катер, который стоит сотню тысяч долларов, чтобы добраться сюда. Конклин знает, что представляет собой его клиент.

Префонтен вновь бросил взгляд на старого француза и заметил:

– Вот теперь самое время для слов «quelle tristesse», сэр герой. Я остался ни с чем. Моя настойчивость принесла мне только ободранную шею и опаленный скальп.

– Вовсе нет, – вмешалась Мари. – Вы – юрист, поэтому не мне вам объяснять, что подтверждение фактов – это тоже помощь. Возможно, потребуется, чтобы вы рассказали все, что знаете, кое-каким людям в Вашингтоне.

– Подтверждение фактов можно получить в суде, милочка, под присягой в зале суда – поверьте моему личному и профессиональному опыту.

– Мы не обратимся в суд. Никогда.

– Да?.. Ясно.

– Вряд ли это возможно, судья, и вряд ли при таких обстоятельствах. Тем не менее, если вы согласитесь помочь нам, вам хорошо заплатят... Только что вы сказали, что у вас есть веские доводы в пользу того, чтобы помочь нам, – причины, которые могут оказаться вторичными по сравнению с вашим отношением к собственному благосостоянию...

– Вы, часом, не адвокат, милочка?

– Нет, я – экономист.

– Дева Мария, это еще хуже... Так что там насчет моих доводов?

– Они имеют отношение к вашему клиенту, тому человеку, который нанял вас, чтобы выследить нас?

– Имеют. Его августейшую – как цезаря Августа – персону следует хорошенько вздрючить. Оставлю в стороне достоинства его интеллекта и прямо скажу: он самая настоящая проститутка. В свое время он, подавая большие надежды – большие, чем я ожидал, – променял все на цветистую мишуру, бросившись в погоню за личным Граалем[38].

– О чем это он, черт его дери. Мари?

– О человеке, обладающем огромным влиянием или властью, которых он не заслужил, как я понимаю. Сидящий перед нами осужденный преступник осознал, что такое моральный долг.

– И это говорит экономист? – спросил Префонтен, опять притрагиваясь к ссадине на шее. – Экономист, размышляющий о своем последнем неправильном прогнозе, который привел к неудачной покупке или продаже акций на фондовой бирже и убыткам, которые кто-то смог перенести, а кто-то, числом поболе, – нет?

– Мое мнение никогда не было таким влиятельным, но уверяю вас, что вы верно описали то множество экономистов, которые никогда на деле не рисковали, а только теоретизировали. Очень безопасная позиция... А ваша – нет, судья. Вам может потребоваться защита, которую мы обеспечим. Ваш ответ на это предложение?

– Иисус, Мария и Иосиф, какая вы хладнокровная...

– Приходится, – сказала Мари, не сводя глаз с человека из Бостона. – Я хочу, чтобы вы были на нашей стороне, но умолять не стану. Я просто оставлю вас без всего – и возвращайтесь на бостонские улицы.

– Вы на самом деле не адвокат? Или, по крайней мере, не его благородие главный палач?

– Выбор за вами. Я жду ответа.

– Кто-нибудь может мне объяснять, что, черт подери, здесь происходит?! – заорал Джон Сен-Жак.