Ultraviolence (СИ)

— Как? Что? — растерянно выдает Сэм, и его уже утягивает на пол начавшая отстреливаться охрана. Юнги прикладывает ладони к ушам и жмурится. Молится, чтобы все закончилось. Просит высшие силы, чтобы его смерть была быстрой, а то, что он умрет, он точно знает. Теперь это уже сто процентов. Чонгук убил партнера Сэмуэля, вмешался в заключение контракта, и кажется, сейчас убьет самого Сэма. Чонгук пошел против правил и, судя по всему, пойдет до конца.

Мин открывает глаза только, когда наступает полная тишина, смотрит туда, где до этого лежал Сэм, и видит, что почти вся его охрана мертва. Сэм ползет к двери, а за ним медленно, меняя обойму в пистолете, идет Чонгук.

— Ты не имеешь права, — хрипит Сэм. — Ты покусился на Дом! Ты за это ответишь! — альфа продолжает ползти, оставляя за собой кровавый след.

— Нет свидетелей — нет обвинений, — смеется Чонгук и целится в голову. — Передавай привет своему братцу, — альфа спускает курок.

— Нет, — еле слышно выдыхает Юнги и, как завороженный, смотрит на размазанные по полу мозги своего уже бывшего парня.

Чонгук поворачивается к залу, окидывает его взглядом, замечает омег и улыбается им. Юнги думает, что, наверное, так улыбаются приговоренным к смерти. Хотя Чонгук улыбался вовсе не ему, он даже ни разу в его сторону не смотрел, но Мину кажется, что от одной его улыбки липкий страх обволакивает кожу, и его из пор уже не вытравить.

— Раненых добить, всех остальных убить, — приказывает остановившемуся рядом альфе Чон, подтверждая мысли Мина. Закончив с распоряжениями, Чонгук снова идет в сторону двери. Юнги понимает, что все — это конец. Ему не выжить. Он в ужасе следит за тем, как падают на пол омеги, подкошенные пулей, еле сдерживается, чтобы не вывернуть свой желудок прямо на пол, и видит, как к нему, на ходу заряжая пистолет, идет один из телохранителей Чонгука. Мин собирает все свои последние силы и срывается к выходу, где его сразу перехватывает идущий за боссом охранник и больно бьет ногой под колено, заставляя осесть на пол. Охранник достает пистолет и сразу же целится в лоб.

— Не убивайте меня, пожалуйста, — жалобно скулит Юнги и впервые за вечер ловит на себе взгляд Чонгука.

— Какая куколка, — Чонгук подходит к стоящему на коленях парню, цепляет его за подбородок и заставляет подняться на дрожащие ноги.

— Я не скажу никому, обещаю, не скажу, — продолжает тараторить Мин и не в силах удержать равновесие, прислоняется к столу позади. Чон оценивающе скользит взглядом по парню, еле заметно усмехается. Юнги от этого взгляда антрацитовых глаз ежится, что есть силы вжимается в стол, пытается сохранить между ними расстояние.

Альфу это только веселит, он становится вплотную, видит, как мечется омега в попытке избежать прикосновения, и продолжает изучать паренька перед собой. Задерживает взгляд на молочно-белых ключицах, проводит языком по своим зубам, словно проверяет свои клыки, поднимает глаза к губам, давит на них большим пальцем, резко притягивает омегу к себе и шумно внюхивается. Юнги лихорадит, он подрагивает в руках альфы, пытается удержать остатки стремительно покидающего его сознания и буквально задыхается от обжигающего его легкие запаха альфы. Юнги его точно запомнит и узнает из тысячи. Потому что невероятная смесь лимона и сандала заставляет колени омеги сгибаться, а комнату идти ходуном перед глазами. Единственное, что удерживает Юнги в реальности — это черные глаза, смотрящие прямо в душу, и Юнги мысленно за них цепляется, лишь бы не потерять сознание.

— Пожалуйста, я не скажу, — одними губами, смотря глаза в глаза, просит Мин.

— Конечно не скажешь, — усмехается Чонгук, притягивает омегу к себе и впивается в губы. Раскрывает их, врывается языком внутрь, терзает чужой рот. Юнги хватается за плечи альфы, как за опору, пытается не соскользнуть на пол. Чонгук одной рукой зарывается в волосы омеги и сильнее вжимает его в себя, будто он его сожрёт, вот так вот всего и сразу.

В следующую секунду Юнги слышит выстрел, эхом разносящийся по комнате. Мин даже не думает, что это с ним. Он словно в вакууме, и пусть он чувствует прошивающую боль в области живота, Юнги не верит. Не хочет верить. Отрывается от чужих губ, так подло забравших его последний вздох, с обидой смотрит в черный омут напротив с одним единственным вопросом в этих бездонных карих глазах «за что». Чонгук на вопрос отвечать не намерен. Юнги это понимает, чувствует, как мокнет рубашка, видит огромное красное пятно, расплывающееся на животе и медленно начинает оседать на пол.