Ultraviolence (СИ)

Намджуна от такой нежности кроет. Он приподнимается на локтях и, притянув омегу к себе, крепко сжимает в обьятиях. Ким получил этот шрам в последней войне Домов. Тогда нож только рассек кожу, ничего серьезного, кроме вот уже на протяжении скольких лет сохранившегося шрама. Но то, что Джин его помнит, а самое главное, что переживал, заполняет нутро теплом, и Намджун не подберет слов, чтобы описать свои чувства, он сильнее прижимает омегу к себе и целует. Будто это Джину все и так скажет. И это говорит. Джин понимает без слов.

Намджун больше ждать не намерен. Всю жизнь ждал, ради этого момента жил. Достаточно. Альфа поворачивается, придавливает омегу к постели и разводит ему ноги.

Жар обволакивает Джина с ног до головы, кипятит кровь, и он точно горит изнутри. Намджуна хочется касаться, целовать, обнимать, кусать, хочется, чтобы он был ближе, ни на миллиметр не дальше. Джин физически чувствует эту пустоту внутри, которую годами нечем было заполнить. Джин лгал всем вокруг, но самое главное он лгал себе. Думал, что сможет продержаться, что прекрасно обойдется без альфы, все так и было. До тех пор, пока он не встретил Намджуна. С самой первой встречи, с самого первого взгляда и слова Джин понял, что пропал. Этот альфа не такой как все — этот альфа у него под кожей. Въелся сразу же. И плевать, что утром все будет по-другому, что между ними огромная пропасть — сейчас Намджун с ним, и Джин не может упустить, возможно, единственный свой шанс. Джин полосует ногтями чужую спину, ближе прижимает, обвивает его ногами и чуть ли не требует бросить все прелюдии и уже трахнуть.

Намджун растягивает недолго, да и необходимости нет: естественная смазка делает свое дело, и Намджун одним плавным толчком погружается до конца. У Джина от ощущения наполненности перед глазами звезды взрываются, он обхватывает альфу за шею приподнимается и сам насаживается. Намджун понимает, что нежно не получится, может потом в один из следующих разов, а их будет еще миллион, так решает альфа. Сейчас хочется трахать до криков, раздирать кожу, впиться в нее клыками, пометить везде и заставлять умолять, просить еще. Альфа двигается глубоко и резко, почти полностью выходит из омеги и снова погружается до упора. Джин мечется по постели, стонет в голос и просит еще. Намджун не отказывает. Вколачивается в такое желанное тело, не забывает покрывать поцелуями красивое лицо, пухлые губы. Джин выгибается, позволяет альфе хозяйничать у себя во рту и от очередного толчка не сдерживается и кончает, испачкав себя и его. Омега несколько секунд приходит в себя после ошеломительного оргазма, продолжает прижимать к себе любимое тело и рвано дышит. Намджун дает ему прийти в себя и переворачивает на живот.

Намджун сотню раз представлял в голове их секс. Даже несмотря на то, что альфа знал, что Джин не омега — он был уверен, что секс с ним будет потрясающий. Только Джин и тут переплюнул все ожидания. Это же как надо себя ненавидеть, чтобы прятать такой запах и такое шикарное тело, чтобы обречь себя на жизнь в одиночестве. Джина надо любить и лелеять. Он единственный такой. Для Намджуна точно. Альфа готов сдувать с него пылинки, наряжать в лучшее и каждый день дарить ему свою любовь. Потому что это точно любовь. Потому что Намджун никогда раньше не испытывал весь этот спектр эмоций, которые испытывает с ним. Один взгляд Джина из-под густых ресниц, и Намджун готов бросить к его ногам все и даже свое сердце. Ким его не отпустит. Он знает, что будет сложно, что очень много препятствий и причин. Но альфа не сдастся. Пока он будет наслаждаться самыми счастливыми моментами в своей жизни, а потом будет решать проблемы и бороться за своего омегу.

Ким сильно сжимает в ладонях ягодицы парня и снова натягивает его на себя. Джин поскуливает в подушку с каждым толчком, сам поддается назад и позволяет альфе вертеть себя, как тот хочет. Намджун засматривается на молочно-белую спину, хочет разукрасить ее всю, оставить свои отпечатки везде, и он это делает: кусает, целует, царапает. Но хочется большего. Хочется поставить метку. Сделать Джина навечно своим. Чтобы никто смотреть не смел. Но захочет ли Джин. Намджун решает с ней повременить. Да и пока Джин голый под ним — трезво думать не получается. Омега в его руках обжигающе горяч и податлив. Все остальное меркнет. Намджун продолжает остервенело втрахивать парня в кровать, вырывая из последнего все громкие стоны. Джин снова кончает и сильно сжимает альфу в себе, Намджун не сдерживается, толкается до упора и кончает. Впервые в жизни альфа думает о сцепке, и это его бы пугало, если бы тот, с кем он о ней думает, был бы не Джин. Последний словно чувствует, о чем думает альфа, и коротко хрипит в подушку:

— Нет.