Улыбайся, милая Мэри (СИ)

Лист объявлял миру двадцать первое июля и темнел красными крестами в каждой календарной клетке. В незачёркнутом квадрате с цифрой двадцать семь в левом верхнем углу, аккуратным, почти каллиграфическим, почерком Хром была выведена торжественная надпись: «Buon Compleanno, cara Mary».

В тот день, двадцать седьмого июля, в особняке должно было состояться торжество, на которое уже были приглашены близкие друзья и родственники семьи.

Уважаемой супруге дона Вонголы в тот день исполнялось двадцать три года.

Невесело усмехнувшись мыслям о приближающемся празднике старения (Мэ Ри никогда не любила свой день рождения), девушка слезла с подоконника, прикрыла окно и, поправив край футболки, которая задралась выше, чем следует, на цыпочках дошла до кровати, скользнув под одеяло.

Савада всё ещё мучился от кошмаров и выглядел ещё более измождённым, чем его супруга (напоминавшая замученную женскую версию Джабы из Звёздных войн), поэтому Мэ Ри в буквальном смысле считала своей обязанностью сделать хоть что-то – даже если это будет ничтожная малость – чтобы Тсуна нормально выспался.

Она обняла его обеими руками за шею и прижала головой к своей груди, как делала раньше, во время болезни Дечимо.

Звучит странно, но это, странным образом, подействовало на него успокаивающе.

В тот момент в её голове речитативом повторялись буквы библейской цитаты, которые не давали прочувствовать всю глубину отчаяния сложившейся ситуации:

«От скорби происходит терпение, от терпения – опытность, от опытности – надежда».

IV.

04:29.

Сообщение с засекреченного номера: «Действительно ли ты веришь в то, что у твоего супруга нет больше скелетов в шкафу, ma chérie?»

Комментарий к Часть тридцать первая. Ma cherie.

1) Название паба “Соффитта” (Soffitta) переводится с итал., как “Чердак”.

2) Buon Compleanno, cara Mary - с итал. “С Днём рождения, милая Мэри”.

3) Ma chérie - с фр. “Моя милая” или “Возлюбленная”.

========== Часть тридцать вторая. Движущиеся шестерёнки. ==========

I.

Утром Дечимо было плохо и стыдно настолько, что даже уши предательски заполыхали, стоило только в комнате появиться его милейшей супруге. Девушка держала в руках поднос и, как показалось сбитому с толку похмельем Тсунаёши, из последних сил давила из себя снисходительную улыбку.

Бесплатным дополнением и ещё одним убийственным фактом к этому шло осознание того, что в голове после второго выпитого стакана виски зияла сплошная чёрная дыра. Сколько бы ни пытался, Савада не мог вспомнить абсолютно ничего, и лишь добавлял себе боли, перезвоном тамтамов звучавшей в черепной коробке.

- Я попросила Женевьев пустить меня на кухню, и приготовила хэджангук. Моя мама часто делала его для папы, когда тот перебирал с друзьями после работы, и потом мучился от похмелья, - негромко, но едва ли не нараспев произнесла Мэ Ри, поставив поднос на прикроватную тумбочку и осторожно присев на край кровати. – Постарайся поесть, ладно?

- Надеюсь, что вчера не случилось ничего такого… - хрипло пробормотал Дечимо, приподнявшись на локтях и привалившись к спинке кровати.

- Смотря, что ты подразумеваешь под «таким», - девушка неопределённо пожала плечами. – Вы все вчера напугали меня до смерти.

О своём обмороке Мэ Ри благоразумно решила промолчать, поскольку не желала понапрасну тревожить Тсунаёши, да и сама пока что не могла понять – было ли это следствием череды нервных расстройств или же просто организм настолько ослаб за последние несколько месяцев.

Тсуна больше из вежливости, чем из реального желания попробовать приготовленный Мэри суп, через силу затолкал в себя одну ложку этого варева, и с удивлением отметил, что желания бежать стремглав в ванную, чтобы избавиться от содержимого желудка, у него не появилось (но даже наоборот – этот самый хэджангук оказался довольно вкусным).

- Что тебе рассказали? – спросил Дечимо, не глядя на супругу.

- Много всего, - размыто откликнулась девушка.

Она чуть шаркающими шагами приблизилась к окну и, медленно раздвинув шторы, раскрыла его настежь, позволяя солнечному свету сияющими волнами затопить всю комнату от пола до потолка. В лицо Мэри тут же ударил порыв прохладного ветра, всколыхнув угольно-чёрные пряди волос, стянутые в тугой хвост на затылке.

- … Это правда? Ну, что в последнюю неделю вы все покидали резиденцию, потому что почти нашли тех, кто хотел похититить меня?

Мэ Ри было трудно поверить в это, однако стоило лишь вспомнить то, насколько вымученными и иссушенными возвращались ребята со своих вылазок, и сразу становилось ясно – врать Ямамото не мог. Хотя подтверждение Тсуны всё равно было необходимо, как подкрепление для уже устоявшегося мнения.

- Правда, - без особого труда согласился Тсуна (не имело значения скрывать это), однако дальше говорить стало сложнее. – В процессе поисков мы наткнулись на странные несостыковки. Знаешь такое? Когда паззл не складывается. А потом Гокудера поискал записи и нашёл какую-то подпольную лабораторию под развалинами старого особняка…

По загривку пробежался холодок от этих слов.