«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

Встав, Шарлотта Рестэрик подошла к Найджелу. Она держалась с достоинством и не пыталась скрыть свою озабоченность и горе.

– Мистер Стрейнджуэйс, – начала она, – все эти вопросы… Давайте оставим притворство. Вы не верите, что моя золовка совершила самоубийство.

Найджел посмотрел ей прямо в глаза.

– Вы же видели тело. На лицо наложен макияж. Милли сказала, что, когда она уходила, мисс Рестэрик макияж снимала и выглядела «возбужденной». Вы можете поверить, что Элизабет, да и любая женщина, снимет макияж, а потом снова его наложит перед тем, как повеситься?

Миссис Рестэрик отступила назад к письменному столу и ухватилась за его край.

– Думаю, вам лучше произнести это вслух, – прошептала она.

– Элизабет была не угнетена, а взволнована. Она хотела, чтобы Милли поскорее ушла из комнаты, словно в любой момент ожидала посетителя. Вот почему она велела ей не убирать одежду. Она начала снимать макияж, потому что не желала, чтобы Милли догадалась, что она кого-то ждет. Когда вы нашли ее сегодня утром, макияж был наложен, но сама она была голой. Этому есть только одно объяснение. Она действительно ждала вчера гостя, и к ней действительно кто-то приходил – любовник. И кто-то ее убил.

Глава 6

Профессии есть на свете и хуже, Чем женщинам щупать пульс.

Л. Стерн

Несколько минут спустя мистер Рестэрик повел Найджела побеседовать с остальными гостями и домочадцами. Найджелу подумал, что предстоит жутковатая пародия на вчерашний прием: те же неловкость и натянутость у собравшихся сейчас в гостиной, формальность, с которой отрекомендовала его Шарлотта Рестэрик, да и сам Найджел был почти так же смущен своим положением, как и вчера вечером. Миссис Рестэрик согласилась, что не следует даже упоминать о страшной трактовке смерти Элизабет, какую он предложил. Призвав себе на помощь врожденное достоинство и благоприобретенное самообладание, она отрекомендовала Найджела с беспечным видом, будто это было нечто среднее между экспромтом и заранее заготовленной речью. Шарлотта говорила о нем как друге, который имеет некоторый опыт в подобных делах и любезно согласился помочь им.

– Сдается, мистер Стрейнджуэйс многогранная личность, – пробормотал себе под нос Эндрю, когда миссис Рестэрик закончила, и чуть громче добавил: – Психический следователь. Друг, готовый подставить плечо. Эксперт… по части преступлений.

Поерзав в кресле, Хэйуорд сердито глянул на брата. Мисс Эйнсли неотрывно смотрела на Найджела, челюсть у нее непривлекательно отвисла, пальцы в пятнах никотина теребили нижнюю губу. Доктор Боуджен, глядя в пол, расчесывал пальцами бороду. Оглядывая собравшихся, Найджел заметил, что тяжелее всех удар воспринял Уилл Дайкс: он горестно смотрел в окно, по щекам у него бежали слезы. Остальные старательно делали вид, будто не замечают такого проявления чувств. Так значит, Дайкс был в нее влюблен, подумал Найджел, теперь в этом нет сомнений. Заставив себя отвлечься от писателя, он обратился к собравшимся:

– Надеюсь, вы не сочтете мое вмешательство неподходящим. Полицейские обязательно скоро начнут задавать вопросы, и гораздо лучше быть к ним подготовленными. Разумеется, никто не собирается выдумывать для них сказки, но дело не в том, чтобы предоставить им приемлемую версию, а в том, чтобы самим прояснить для себя важные моменты. – Найджел помолчал, осознавая, как неубедительно прозвучали его слова, потом продолжил: – Начнем вот с чего. Кто-то из вас подозревал, что подобное может случиться? Кто-нибудь слышал, как мисс Рестэрик грозилась покончить с собой? Была ли у нее причина так поступить?

Последовало неловкое, горестное молчание. Наконец, точно считая, будто долг хозяина дома требует рассеять тягостную тишину, Хэйуорд Рестэрик произнес:

– Лично у меня никогда не было ощущения… Но, конечно, Бетти была довольно… Ну, я хотел сказать, она была довольно…

– Нервозной, – закончил за него Эндрю таким резким тоном, что даже Найджел вздрогнул и посмотрел на него удивленно.

Худое загорелое лицо Эндрю казалось таким же мрачным, как зимнее небо за окном. Его слова, точно выдернутый из плотины затвор, вызвали потоп.

– Бетти была такой, какой сотворил ее мир. Она жила среди гнили, и эта гниль не могла ее не заразить. Но в глубине души она была здоровой. Говорю вам, в сердце своем Бетти была невинной. И она была слишком смелой, чтобы избрать легкий выход. Я этого не понимаю. – Уилл Дайкс говорил словно сам с собой. Его тихий голос звучал монотонно, как у человека, бормочущего в кошмарном сне. Когда он закончил свою речь, то словно пробудился ото сна. Он ошарашенно огляделся по сторонам и, внезапно почувствовав, что щеки у него мокрые, вытер их рукавом. На мгновение воцарилась напряженная тишина.

– Учитывая, что я своими ушами слышала, – сказала наконец Джунис Эйнсли, – как всего неделю назад она говорила мистеру Дайксу, что больше так продолжаться не может, я бы подумала… Но она всегда умела заставить мужчин поверить, что черное на самом деле белое.