Улыбка

В детстве мне очень хотелось встретить такого человека, как ты. Может, потому, что я ничего не знаю о своих родителях, никогда не видел отца. Мне всегда хотелось иметь настоящего друга. Ты скажешь, что в наше время, время тотальной индивидуализации, замкнутости на личное «Я», моё желание можно отнести к немыслимой роскоши. Пусть будет так. Однако поверь мне на слово. Для тебя я смог бы стать твоим вторым «Я». Не пугайся. Ты бы даже не догадывался об этом. Знаю, как тяготит чувство невозможности ответить тем же в силу нехватки энергии, постоянно расходуемой на сложнейшие мыслительные процессы. Мне и самому, возможно, приходилось бы испытывать дефицит энергии, но это не означало бы моего отказа от дружбы. Ты знаешь, если бы не Хана, я в данное время, получив распределение, находился бы в межпланетном полёте. Мне этого так хотелось с детства, с тех пор, когда нам начали показывать фильмы про освоение космоса. Ещё тогда я страстно загорелся желанием отправиться в космический полёт. Мы с ребятами только об этом и говорили. Зациклив на этой мечте, нас начали готовить по специальности – спасатель… Тренировки оказались изнуряющими. Использовались отработанные и новейшие методики. Развитие предполагалось разностороннее. Я старался, как никто, боясь оказаться непригодным. И вот из-за девушки с небесного цвета глазами и золотистыми волосами цвета спелой ржи моя мечта оказалась невыполнимой, и, как это ни покажется странным, я нисколько не жалею об этом. Единственное отягчающее душу обстоятельство – это моё беспокойство за неё. Мне необходимо защищать Хану от опасностей. Не подумай чего, Майкл. Чувство ответственности нам прививали с детства. Мне хочется оберегать эту девушку от возможных неприятностей, хочется сохранить её чистую, светлую душу. И я не могу этого делать. Контакт со мной принесёт ей много проблем, от которых я не в силах буду её оградить. Вот почему я оказался в твоём доме, в твоей комнате, вернее, однокомнатном блоке, удачно спланированном тобой. Меня ищут, Майкл. Хана сделала мне несколько масок. И теперь я предстаю перед твоей женой в образе Антонины, обучаю её и её подругу Милу технике овладения чувствами. Нина после твоего неожиданного отлёта на Марс заболела. Она всю себя сконцентрировала на любви к тебе, Майкл. Ты же знаешь, как тяжело перенести разлуку с любимым человеком. Твоя жена очень страдает. Я пытаюсь ей помочь. Она ждёт тебя. Ждёт, как Пенелопа Одиссея.

Майкл! Слышишь меня? Откликнись! Ты нуждаешься в помощи. Поверь: никто, кроме меня, тебе не сможет помочь. Никто так не подготовлен, никто так не желает тебе помочь, как я. Ты нужен здесь, на Земле. Твоя гениальность необходима землянам. Я смогу помочь тебе. Ты же понимаешь: не могу я выразить словами неуловимое, относящееся к сущему. Мои слова – жалкий оттиск мыслей, дающих возможность хоть каким-то образом упорядочить отношение моего сознания к моменту, в каковом оно пребывает. А это отношение теснейшим образом связано с объёмом знаний, полученных от мыслительных восприятий с оценочной чувственной наклонностью к тому предмету, который наиболее востребован в данный момент времени. Мыслечувственная сфера неустойчива, стирается, видоизменяется постоянно и неуклонно, не давая предметно оформиться, стать знаком, символом. Впрочем, символы нам достались даром, и мы ими так и не научены пользоваться в должной мере. Наша же тяга к познанию есть не что иное, как стремление узреть истину, дорасти до неё, предполагая, что истина и есть сущее, его некоторая проявленность в бытии, через неё нам хочется приобщиться к предполагаемой, предчувственной, сокрытой тайне. Для компьютера любой сложности не возникнет подобной потребности, хотя я не исключаю возможности нахождения в умной машине друга, не менее преданного, чем собака.

И долго ещё Хумов разговаривал с Майклом в надежде получить ответ. Ответа так и не последовало.

12

В ожидании приёма своего непосредственного начальника Александра Евгеньевича Галунова Виктор Арнольдович бездумно читал выплывающие тексты, скользя глазами по строчкам, перескакивая с одного абзаца на другой в произвольном порядке.