Улыбка Амура

— Тогда Бог не всесилен. Что-то мы с тобой ушли в сторону. В этих вопросах я не очень. Хотя кое-какие мысли есть. Дело в том, что информация по отношению к человеку может быть положительной или отрицательной, то есть инфо могут быть как бы со знаками «плюс» и «минус», подобно электронам и протонам. Положительные инфо могут быть ответственны за добро, а отрицательные — за зло. Эх, мне бы знаний побольше. Тут еще и в философию надо погрузиться, без нее никакая математика не поможет. Только, где взять время? Сплошные зачеты! Ну, скажи, зачем мне экономика, когда я не собираюсь становиться бизнесменом? А сколько времени на нее приходится тратить! Я недавно сбежал с семинара, хотел в читалке посидеть, − так наша кураторша меня отловила и давай отчитывать. Я не выдержал и говорю: − Виктория Алексеевна, ну не могу я тратить время на предмет, который мне не нужен. − Так она декану нажаловалась. Пришлось в деканате оправдываться и извиняться.

— А вдруг тебе потом экономика понадобится? Ты же еще не знаешь, кем будешь работать. А вдруг попадешь в какой-нибудь банк? Нет, я думаю, экономические знания сейчас инженеру необходимы.

— Вот когда понадобятся, тогда и займусь ими. А вообще, я в банк не хочу. Хочу заняться серьезной наукой, а для этого столько нужно поднять! Хорошо студентам на Западе: там посещаешь только то, что тебе действительно интересно, а остальное по желанию. И никто не проверяет посещаемость, не лишает стипендии.

— Может, там студент более сознательный? Папа говорит, если наших не проверять, будут поголовно прогуливать и завалят сессию. Вадим, а ты расскажи о своих идеях Туржанской. Она ведь профессор, ее печатают даже заграничные журналы. Может, она подскажет, как применить к твоей теории математику? У нее по средам консультации для всех желающих.

— Да я знаю. По правде говоря, я уже однажды пытался поговорить с ней на эту тему. Но она сказала, что пока экспериментально мои идеи не подтверждены, они даже не гипотеза, а чистый вымысел, из области фантастики. Хотя, конечно, попытаться обосновать их математически можно. Можно построить модель информационного пространства с помощью теории поля, — но для этого мне нужно переходить в университет на мехмат. Может, там удастся вывести соответствующие уравнения, а на них потом обратят внимание и физики. Например, так было с формулами Лоренца: сначала на них смотрели как на какие-то абстрактные уравнения, не имеющие физического смысла. А когда Эйнштейн создал свою теорию относительности, оказалось, что в этих формулах заложен великий смысл. Но в нашем Политехе методы математической физики не преподают, у нас ведь готовят инженеров, а не ученых.

— А ты переходи в университет.

— Я уже там был. Надо много досдавать. Но все равно буду летом думать, может, решусь.

С приближением июня на Вадима навалились зачеты, за которыми грозно высилась летняя сессия. Ее он боялся больше всего, ведь любой случайный трояк означал лишение стипендии, хоть и небольшой, но ему крайне необходимой, − подработки на стороне закончились, а лишаться карманных денег не хотелось. Переводов от отца едва хватало на питание и квартплату. Поэтому они стали реже встречаться. Иногда не виделись по нескольку дней, а однажды он отсутствовал целую неделю, лишь звонил по вечерам. Вот когда Настя полной мерой испытала, что такое настоящая тоска, о которой говорила ей Ирочка, — когда так нестерпимо хочется его увидеть, что хоть ложись да помирай. Тогда Настя садилась в кресло, закрывала глаза и представляла, что он сидит напротив и читает, или набирает номер ее телефона. Иногда телефон и вправду звонил, тогда ее будто подбрасывало, и она кидалась к нему, как к спасательному кругу.

Настю и саму пугала эта нестерпимая тоска по Вадиму, без встреч с которым она уже не могла нормально существовать. Вдруг он уедет? — думала она, что я тогда буду делать, как жить, куда себя девать? От этих мыслей ее охватывал тихий ужас. Но ведь он пока никуда не собирается, успокаивала она себя. Не буду думать о плохом, а то и вправду сбудется. И чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она бралась за книгу или включала компьютер. Иногда она вспоминала о том поцелуе, в Питере. И о потрясении, которое тогда испытала. Временами ей хотелось испытать то чувство еще раз. Но, когда Вадим появлялся, это желание начисто пропадало: она трусила. Настя понимала, что после такого поцелуя все у них пойдет слишком быстро. Он тоже это понимал, и потому при расставании они ограничивались нежными поцелуями «в щечку» и пожатиями руки. Наташка временами пыталась подтрунивать над их отношениями, но Настя ее грубо обрывала, и подруга унималась: она боялась потерять бесплатного репетитора.