Улыбка бога Птах

Надел шелом и сбросил багряный плащ, оставаясь в крепких подогнанных доспехах и кольчужной рубашке. Варяги появились чуть быстрее, чем ожидали. Их действительно было гораздо больше чем защитников Заупора. Банкир быстро глянул на стоящих рядом. Ни один не выказал, ни тени беспокойства. Кто-то половчее перехватил тяжелый кистень, кто-то проверил, как выходит из ножен кинжал и крепко ли держит рукоять меча кожаный накинутый на запястье ремешок. Хмурый дружинник закинул за спину большой овальный щит с львицей и взял в левую руку маленький круглый щит с изображенным на нем Змеем. Молодой дружинник отступил из-за засеки, оставив пустым пространство между кольями и дубовой оградой. Банкир понял, что если варяги не берсерки, то эти, что стоят рядом с ним, именно к этой категории бойцов и относятся. Варяги полезли на колья. Дружинники спокойно достали луки, и практически в упор расстреляли первых, кто появился над острым частоколом. Но засека уже пала под ударами топоров, и лавина тел захлестнула пространство перед дубовой оградой. И в ту же минуту ложное покрытие из веток и коры, застланное дерном с травой, подломилось, и, целая ватага нападавших, рухнула в волчьи ямы на острые колья. Теперь Банкир понял, почему их встретил молодой дружинник и почему так осторожно он провел их внутрь ограды. Нападавшие взревели и по головам и телам своих товарищей бросились на приступ. Теперь их было почти вдвое меньше от первоначального количества, но все равно они впятеро превосходили воинов Рюрика. В ответ раздался медвежий рык, дружинники, стоящие вдоль ограды, быстро накинули себе на плечи медвежьи шкуры, так что над шеломами оказалась оскаленные пасти зверя. Они готовы были к встрече с врагом. Банкир вытер вспотевшую ладонь о бурый мех медвежьей шкуры, свисавший с его плеч, крепко взял в обе руки рукоять огромной двухсторонней секиры. «Ну, что ж, – подумал он, – Двум смертям не бывать…». И со всего размаху опустил ее на рогатый шлем показавшийся над оградой.

Сколько прошло времени, он не знал. Но в чувство его привела тишина. Тишина. Не хруст костей и лязг металла о металл, а тишина. Не было слышно даже тяжелого дыхания рубящихся бойцов, не было слышно, иногда покрывавшего шум сражения, звериного рыка Бера, огромного медведя приходящего из Нави на помощь своим воинам. Не было слышно воя волков, покровителей варягов. Тишина! Она давила и пригибала к земле. В руках его не было секиры. Рука в кольчужной рукавице сжимала длинный кинжал, избитый и изрубленный. Шелом упал с головы, и волосы рассыпались по плечам, выскочив из-под кожаного ремешка обтягивающего голову. По лбу струилась кровь из раны на темени. Левая рука был порублена, однако кольчуга сдержала удар и, судя по тому, что рука работала, рана была не глубока. Весь он с ног до головы был забрызган кровью и чем-то белым. «Мозг из головы», – мелькнула мысль и тут же убежала, прогнанная тишиной. Банкир откинул волосы со лба, огляделся. Вокруг него лежали тела. Изрубленные тела врагов и своих. «Трупы!», – сам себе сказал Банкир. Он встал пошатываясь. Оперся о какую то палку. Посмотрел – это был посох волхва с оскалившейся головой медведя вместо крюка. Встал, упираясь на посох. Кругом было кровавое месиво из людских тел. Он шагнул, стараясь не ступать в лужи крови. Рядом начал подниматься кто-то еще. Банкир крепко сжал кинжал. Потом увидел оскаленную пасть над окровавленной головой, понял – свой. Это был хмурый дружинник. Он обтер ладонью кровь с лица, посмотрел на Банкира, как в тот раз подмигнул, заплывшим от удара глазом.

– Живой!? Значит, любят тебя Боги, – крепко встал на ноги, – Пойдем, посмотрим, может еще, кто есть. Да дай-ка мне шестопер. Не дай Боги, кто из врягов жив, – закашлялся, сплюнул кровью, – Вот он меня молотом приложил. Здоров был волчара. Пошли.

Они пошли, обходя место кровавой битвы. При каждом шаге хмурый кривился и прикладывал руку к боку. Потом сел.

– Видать, он мне ребра-то сломал. Бугай. Ты сними с меня кольчужку-то. Да вот возьми плащ, нарежь полос и обмотай вкруг. Пусть ткань ребра держит, – потом он скрипел зубами, пока Банкир снимал с него доспех, обматывал его вкруг тела красными полосами, – Все, что ли? Пошли. Вот так полегче.