Улыбка бога

– Какую роль во всем этом деле играл Николай Мазуров?

Андрей Савельев помрачнел:

– Да, с этим типом я промахнулся, не отрицаю. Мазуров – мой личный охранник. Перед тем, как принять на работу, я смотрел его послужной список: безупречная репутация. Бывший сотрудник милиции, был в плену в Чечне, бежал. Награжден медалью. Почему бы не взять его к себе личным телохранителем? Только когда Николай исчез, я стал наводить о нем справки, более глубоко копать. Узнал достаточно неприятные вещи: нашлись люди, утверждавшие, что он, будучи в командировке в Чечне, попал в плен и перешел на сторону боевиков. И вообще нечист на руку.

– Вы пытались разыскать его? – спросил Лямзин.

– Да, но безрезультатно. Один раз мне удалось напасть на его след, но он успел улизнуть.

– Когда это было?

– Недавно. Год примерно я не мог его никак засечь, потом мне вроде бы повезло. Но увы.

– А я объясню. Вы гонялись за мертвецом: он больше двух лет уж покойник.

– Не может быть! Я точно знаю, СИМ-карта была куплена по его паспорт.

– Понимаете, – снисходительно пояснил Лямзин, – паспорт – это еще не человек. Это только его имя.

– Но... – Савельев помолчал, раздумывая, но потом все-таки спросил: – Кто воспользовался им?

– А вы не догадываетесь? – усмехнулся Лямзин. – Ладно, расскажу по порядку. После того, как вы закрутили хитроумную комбинацию, думая, что все будет именно так, как хочется вам, в дело вступили другие силы. Николай Мазуров, в функции которого входило только охранять вас, решает начать свою игру. Он ставит прослушивающие устройства в комнате Воронцовского – как уж он догадался, что на этом можно хорошо заработать – решать вам: вы, вероятно, были не слишком осторожны, и охранник смог подслушать какой-то разговор. Так называемые «жучки» были найдены при осмотре квартиры. Итак, Мазуров в курсе, что вещь, которая находится у Воронцовского, очень дорогая и уникальная. Сомневаюсь, что он стал бы выставлять ее на аукцион, а вот продать крест со скидкой за быстроту – вполне реально. Его сожительница рассказала при разговоре, что Николай хвастался ей, что скоро разбогатеет. Он начинает следить за квартирой Воронцовского. Улучив момент, когда старик вышел, вскрывает квартиру и заходит туда. Думаю, он хотел выкрасть крест, но не нашел его. Дальше возможны два варианта: либо старик вернулся раньше времени, либо Мазуров специально дожидался его. И попытался выяснить, где тот прячет крест. Воронцовский не признается, возможно, возмущается. Происходит ссора, и Мазуров толкает старика. Да, мне кажется, он не хотел убивать, но так уж вышло. Обыскав всю квартиру, Николай убеждается, что креста в ней нет. И тогда он решает, что крест у Захарова. Именно поэтому он назначает ему встречу, во время которой происходит авария. Я правильно рассказываю, Илья Григорьевич?

Александра вздрогнула и изумленно уставилась на Лямзина, думая, что он не в себе. Савельев вскочил. Дверь в спальню, до этого прикрытая, распахнулась, и на пороге появился Илья. Худой, осунувшийся, но вполне узнаваемый и живой.

– Папа! – Александра порывисто вскочила и, подойдя, прижалась к его щеке лбом. – Я люблю тебя, папа!

Она подняла на него полные слез глаза, и он, обняв, поцеловал ее.

– Моя маленькая девочка...

– Папа, – вдруг вспомнив, что мучило ее последнее время, спросила Александра, – это ведь был ты? Тогда, на годовщину смерти, в окне дома матери. Или мне все-таки померещилось?

– Не померещилось, – Илья Григорьевич прижал ее к себе крепче, – я перед своим появлением даже специально нанял человека, чтобы он расчистил дорожки и убрал вокруг дома снег. Разумеется, заплатил ему, зная прижимистость твоей матери. А чтобы она поверила в искренность намерений рабочего, велел ему попросить мизерную плату. Такую, которую она согласится отдать. Очень уж мне хотелось посмотреть на тебя и внуков. Я так скучал.

Андрей Савельев, лицо которого за время этого диалога успело пройти стадии от крайнего изумления к откровенной злобе, прервал его:

– Хватит этих излияний. Где мой крест? Отдайте его немедленно!

– Спокойно, молодой человек! – Лямзин быстро встал перед ним, перегородив ему путь. – Ваш крест у меня, и Илья Григорьевич тут ни при чем, как бы вам ни хотелось обратного. И я даже больше скажу: вы вообще все поняли неправильно.

– Что вы имеете в виду? – губы Савельева изогнулись в недоброй ухмылке.

Подполковник взял телефон, который, как выяснилось, был включен и, не поднося его к губам, громко сказал:

– Карина Владленовна, вы все слышали? Можете подниматься.

На несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Потом на лестничной клетке послышался стук каблуков, и в квартиру вошла статная женщина. Седые виски, красиво убранные волосы. В молодости она, вероятно, была ослепительной красавицей. Наверняка ей и сейчас оборачиваются вслед.

Она приветливо поздоровалась, окинула всех быстрым взглядом, задержав его на Илье Захарове, а потом повернулась к сыну.

– Ты дурак, Андрюшка, – без всяких предисловий сказала она. – Он не твой отец.

* * *

– А можно я задам один вопрос?

– Задавай.