Улыбка Гамаюн

– Да, – продолжал Бой, высота пугает, но это не значит, что не могу своих родных защитить от кого-либо. Никакой злодей не уцелеет, если проберётся во двор и обидит кого-то. Я умею охранять свою территорию, – и вовремя могу отреагировать на агрессию. Ведь не самое главное перепрыгивать через забор и бежать сломя голову за какой-то шавкой! У меня инстинкт охраны территории!

Аде стало стыдно.

– Ладно, извини, я поняла тебя. Мы сами виноваты. Если с детства не научили тебя перепрыгивать препятствия, то сейчас уже не научишь. Слишком тяжел ты стал. И ты прав в этом случае. Не дело оставлять двор и гоняться за какой-то зверюшкой или собакой! Это я тебе, Маргуша, говорю. И, пожалуйста, не ругайтесь, вы для меня оба хороши. Я вас обоих люблю.

Овчарки стояли возле неё, прижавшись с обеих сторон, и слушали.

– Я устала, – вдруг сказала она. – И у меня нога болит.

– Почему? – забеспокоились собаки.

– От непривычки так бежала, что коготь на лапе надорвала.

– Покажи, где, – потребовала Марго.

Ада вытянула лапу и жалобно произнесла:

– Если бы у меня была здесь аптечка, намазала бы лапу, ранка и зажила бы.

Бой закашлялся.

– Что? – посмотрела на него. – Ты хочешь что-то сказать?

– Тебе Маргуха скажет, – ответил он. – Её Жусс вечно рыл на огороде ямы и постоянно ранил лапы, которые она зализывала.

Марго горделиво вскинула голову.

– И не одна я зализывала, а вместе с ним! И это не баловство! Ты будто не в курсе, что собаки зализывают раны, так как в их слюне содержится дезинфицирующее вещество – лизоцим, которое помогает быстрому заживлению. Или ты не знал этого? – посмотрела на Боя.

– Как это не знал?

– А если знал, то, что ехидничаешь? Ты, Адушка, ложись вот здесь, под навесом, на старой шинели, брошенной на землю, – сказала она. – Ложись и отдохни, а мы постараемся тебе помочь.

Ада фыркнула, увидев грязную и пыльную шинель, но вспомнив, что её она сама когда-то положила, прилегла на неё, и уже не чувствовала никакой пыли. Чувствовалось только тепло и уют.

– Я устала, – снова сказала она.

– Это от непривычки, – заметил Бой. – Полежи, отдохни, а мы посидим с тобой рядом и вылижем твою рану. Покажем, как делать, а потом ты сама сможешь помогать себе. Это совсем не сложно.

– Не сложно, но противно, – поморщилась Ада. – Грязную лапу языком… Фу!

Собаки рассмеялись.

– Когда-то я тебя научу, как обеззараживать ротовую полость, что употреблять в качестве слабительного, какие самые полезные травы, – говорила ей Марго, прилегая рядом с ней. – И научу, и покажу. Это совсем не сложно, и эти травы есть у нас в огороде, а некоторые травы растут на лугу. Мы, собаки, сами себе лекари и психотерапевты.

– Сказала такое! – засмеялся Бой. – Зачем это собакам психотерапевты?! Мы же не питбули или ротвейлеры?! Это этим психам нужен психотерапевт в виде жесткого дрессировщика.

– Тише, – кивнула Марго в сторону Ады. – Не смейся так громко, разбудишь.

Но Ада не спала, а только дремала, прислушиваясь к собачьему разговору. Она ощущала приятное тепло, шершавые языки собак и чувствовала, что лапа успокаивается. А Марго и Бой замолчали и не шебаршились, боясь растревожить свою хозяйку. Через некоторое время она подняла голову.

– Я должна бежать обратно.

– Так скоро? – забеспокоилась Марго. – Но мы ведь и не успели, как следует поговорить, и у тебя лапа не успокоилась.

– Успокоилась, не волнуйтесь. А мне нельзя больше задерживаться, не то не успею вовремя вернуться домой.

– Но ты прибежишь ещё? – с надеждой посмотрели на неё.

– Не знаю, – ответила она. – Ничего не знаю.

– Мы будем тебя ждать, – с надеждой посмотрела на неё Маргуша.

– В любом виде, – пробормотал Бой.

Ада попрощалась со своими друзьями, в последний раз посмотрела на тёмные окна родительского дома и вздохнула. Если бы она не была в таком виде, тихо зашла бы в дом, и прилегла бы на диване. А мама, проснувшись от шороха, ахнула бы и разбудила папу. И тот сразу бы включил свет и начал расспрашивать, как она к ним добралась ночью, и всё ли в неё в порядке. А потом они засуетились бы на кухне и начали бы предлагать ей чего-то перекусить, будто самое главное в жизни – это еда. А она, разомлевшая от наплыва чувств, сидела бы за столом и рассказывала. А о чем бы, интересно, рассказывала она? О том, как дела на работе? Или, как бежала через поле и лес? Или, как разговаривала с овчарками? Или, рассказывала бы про такое лекарство, лизоцим, или как он там называется. А в самом деле, что такое лизоцим? Надо узнать.

Подошла к забору, разогналась и перепрыгнула его. Снова повернулась, посмотрела на тёмные силуэты Марго и Боя, и, взяв обратный курс на запад, помчала вперёд.

Марго смотрела вслед Аде и вздыхала.

– Что вздыхаешь? – спросил её Бой. – Нажаловалась на меня и вздыхаешь?

– Какой ты всё-таки эгоист! Ты самого главного не понял!

– Чего не понял?

– Ведь Ада стала уже не той, что была!

– Ну и что? Она стала лучше, чем была! Ты слышала, с каким энтузиазмом она рассказывала, какое у неё появилось тонкое чутьё на запахи, звуки, как она бежала в деревню.

– Ну и что?

– Как это что? Это здорово! И она сама восхищалась своими новыми способностями.