Читаем Улыбка и слезы Палечка полностью

Королева Йоганка часто тайно советовалась с магистром Рокицаной. С этих бесед она приходила полная смелых замыслов, которые сообщала, как свои собственные королю. У короля они не находили отклика. Королеве Йоганке больше всего хотелось, чтобы король не лишал своей милости народ без мечей, ту бедную апостольскую Общину, которая в результате преследований только разрасталась и под ударами королевского гнева усиливалась. А так как Иржи знать не хотел об этих братьях и сестрах, как они себя называли, поскольку они были, с точки зрения его королевской присяги, подлинными еретиками, посягнувшими на самый корень церковного учения, тогда как компактаты чашников были папой и церковью торжественно признаны и только неверными папами нарушены и отвергнуты, — Йоганка заступалась за них всеми средствами — хитростью, лаской, супружеским гневом; когда же король поднял против них суровое гонение, стала оказывать им помощь словом и деньгами.

Король не был счастлив у себя дома и потому часто уезжал. Жил в Подебрадах и Польне, крепости, унаследованной им от пана Пташека и последние годы ему очень полюбившейся. Ян ездил туда с ним, независимо от того, просил его об этом король или не выражал своей просьбы словами. Но особенно много беседовать с Иржиком Яну не приходилось. Король был молчалив за столом, а на военный совет Яна не брал. Среди всех своих полководцев он больше всего ценил пана Зденека Костку, но были там и новые военачальники, которые, казалось, восстановят славу чешского оружия.

Только раз решился Ян заговорить с королем о войне, заметив, что Матиаш ведет ее более разумно, перенося бои на чужую землю, тогда как чешские войска обороняются.

— Оборона — святое слово, — сказал Ян, — но нападение надо отражать на территории нападающего.

Король нахмурился и устремил взгляд в окно. Это он делал за последнее время всякий раз, как не хотел говорить. Вперится в какое-нибудь дерево или домок вдали — и конец рассуждениям, вопросам, ответам.

Но Ян отважился на дальнейшее.

— Брат-король, — продолжал он, — таким образом действий ты становишься похож на наших братьев. Они доходят до того, что отвергают даже оборону, считая ее грехом. Хотел бы я знать, как тогда жить в этом мире, который весь щетинится копьями и мечами.

Иржик не любил, когда упоминали братьев. Он поглядел на Яна и сказал:

— Поучает меня магистр Ян Рокицана, поучают его магистрики с церковных кафедр. Поучает пани королева, поучают военачальники. Теперь вот поучает мой Ян. Не знаю, то ли вы хотите, чтобы я совсем совершенством сделался, то ли считаете, что я поглупел, с тех пор как стал королем.

Он встал и вышел из залы. Велел подать коня и поехал один в поле. Это он теперь часто делал. Лекари велели ему подвергать свое тучное тело тряске, пуская коня рысью, чтобы печень, которая у него побаливала, снова приобрела прежние размеры. И ноги у Иржика теперь часто отекали, и отек не проходил, как бывало прежде, после иных снадобий, которые он насильно, с отвращением пил.

По ночам он долго сидел один или со своим звездочетом. Гершика нельзя было поселить в Краловом дворе, чтобы не возбуждать нареканий. Он жил в доме, который Иржик купил для него недалеко от Тына, приказав выстроить ему там на крыше довольно высокую башню, откуда тот, по его словам, наблюдал звезды.

Гершик был теперь ежедневным гостем у Иржика, если король находился в Праге, у себя в Краловом дворе. Но он ездил с ним или вслед за ним и в Подебрады и в Польну. Иржи не терял веры в свою счастливую звезду, даже падая под ударами судьбы. Прямо удивительно, как он после каждого удара быстро приходил в себя и тотчас же на месте разрушенных надежд искусно, мастерски строил новые.

Может быть, именно в Гершиковых звездах заключалась сила короля Иржика в те дни, напоминающие крестный путь на Голгофу.

С женой, правда, не было разногласий, но не видел в ней Иржик и того восхищения, в лучах которого так любил греться. Йоганкины глаза уж не следили за всеми выражениями его лица, уши ее не ласкал каждый звук его речи. Иржи это чувствовал и грустил. О дочерях он не любил говорить. Знал, что распорядился их судьбой по-королевски, и они покорно отправились на чужбину оберегать покой короля и королевства. Об умершей Катержине упорно молчал. Но о Здене говорил с Яном часто. Рыцарь ни разу не упомянул о ее отчаянной поездке в Страж.

Старший сын Иржика, пан Бочек из Подебрад, не сделался имперским князем. Он очень скоро уехал в королевское имение и жил там так, что о нем ничего не было слышно. Но Иржи знал, что в имении у него скрываются братья и что это известно и пани Йоганке и архиепископу. Он ничего не говорил о Бочеке, но понимал, что в его лице имеет противника хоть и не воинственного, но твердого. Литице, где жил Бочек, было гнездом еретиков.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже