Улыбка, изменившая мой мир…

– Просто я тоже наблюдала за тобой все это время. Я видела, твое отчуждение и очень хотела заговорить, но не решалась подойти. Не хотела привлекать к тебе ненужного внимания со стороны одноклассников. А когда нам все же выпала возможность поговорить наедине, я все сразу же поняла. Осознала всю ту боль, тоску и одиночество, что ты хранил в себе все эти годы, и от этого мне стало так грустно, что я непроизвольно заплакала.

«Все-таки, она действительно ангел, который спустился с небес на землю, дабы спасти души грешников, что волочат на ней свое жалкое существование», – подумал я, отвечая на свой давний вопрос

– Так зачем же ты позвала меня сюда?

– Я хотела послушать твою историю. Знаю, звучит довольно надменно, ведь мы толком даже и не знакомы, но я, правда, хочу помочь тебе, поэтому расскажи мне, что послужило причиной становления твоих убеждений в отношении других людей, – сказала она и улыбнулась, как и тогда, при первом своем появлении в нашем классе. И моей жизни.

Ох, эта ее улыбка… Я подумал, что попроси она так же гору, что встала у нее на пути, дать ей возможность пройти, то та в мгновение ока раскололась надвое, освобождая ей дорогу. Ну, а куда мне тягаться с горой, поэтому я решил рассказать ей все. Рассказать о своем детстве и своих притворных родителях, что послужили фундаментом той стены, которой я отгородился от всего мира. Когда я закончил свою историю, лицо Мередит выглядело довольно печальным, и она, сочувственно, произнесла:

– Бедняжка. Ты просто слишком рано повзрослел.

– Тогда что мне делать, Мередит? Сможешь ли ты мне помочь? Сможешь ли ты заставить мое сердце петь? Сможешь ли разжечь во мне снова огонь?

Услышав это, Мередит снова рассмеялась.

– Это же строчки из той песни, которую так часто крутят на местной радиостанции, разве нет? Зачем же ты так драматизируешь?

После таких слов, я почувствовал себя идиотом.

– Просто мне нравится эта песня, да и ситуация показалась мне подходящей, – смущенно проворчал я. – Ну так что? Сможешь или нет?

– Смогу, – утвердительно сказала она. – Встретимся завтра на этом же месте, после уроков. И возьми с собой сменную обувь.

***

На следующий день мы снова встретились в парке возле старого фонтана. Я хотел было спросить у Мередит, что же такого она придумала, но не успел и открыть рта, как она взяла меня за руку и повела по направлению аллеи.

Выйдя на нее, мы оказались в центре оживленной улицы. Люди брели по ней, поглощенные своими мыслями и совершенно не обращали на нас никого внимания. Растворившись среди них, мы побрели вверх по тротуару. Преодолев примерно 2 квартала, мы завернули за угол дома, расположенного в конце переулка. Пройдя еще несколько метров, мы остановились у железного забора. За забором располагалось, потрепанное временем, двухэтажное здание.

Я узнал это здание. То был детский приют, фотография которого красовалась на тех самых листовках. Я был в растерянности, недоумевая, зачем она привела меня сюда. На мой вопрос Мередит лишь загадочно улыбнулась и жестом пригласила меня пройти внутрь.

Отворив двери приюта, мы попали в прихожую. Глядя на полки, заставленные грязной обувью, я понял, что для чего нужна была сменка. Переобувшись, мы проследовали в следующую дверь.

Она вела в узкий коридор, в конце которого нас встретила женщина на вид лет 40 – 45. Она обладала приятной внешностью, однако возраст все же брал свое, и на ее лице кое-где проступали морщины, а в копне черных волос, собранных на затылке в хвост, можно было разглядеть седые пряди:

– Это тот друг, о котором ты говорила? – спросила она Мередит, оглядев меня с ног до головы.

Мередит кивнула.

– Что ж, будем знакомы. Меня зовут Маргарет Винтрефол, – представилась женщина и, протянув мне свою руку, добавила: – Буду рада любой помощи.

Я, все еще не понимая гениального замысла Мередит, в свою очередь, тоже представился и пожал ее руку.

Маргарет пригласила нас проследовать за ней. По пути, из разговора с ней, я узнал, что Маргарет – владелица этого приюта, и что одна из его работниц приболела, поэтому им нужен был кто-то на замену, и Мередит порекомендовала меня.

Тем временем мы, минуя лабиринты коридоров, вышли в большой, залитый светом, холл, в котором весело играли дети. Их было не много, 6 человек, среди которых – 3 мальчика и 3 девочки.

Самому старшему, на вид, было лет 12. Возраст остальных колебался, примерно, от 6 до 10 лет. На девочках были надеты потрепанные временем платьям, а мальчики, в свою очередь, были облачены в мешковатую одежду, явно не подходящую им по размеру. На полу были разбросаны старые игрушки, некоторые из которых и вовсе были поломаны. В углу, около стены, стоял шкаф, полки которого пестрили разными книгами. Недалеко от него располагался старенький телевизор.