Улыбка Хатшепсут

Безнадёжной любви отдаваться взаймы?
Может, вовсе в ломбард отнесешь под залог?
И тогда, взяв гроши из потёртой сумы,
Охмелев, отмотаем уж как-нибудь срок!
Безнадёжной любви отдаваться взаймы?
Не рассчитывать дара мятежную горечь…
На асфальте растоптанной корчится совесть,
Что дорогою шла со своей Колымы…
А в ломбарде сказали: «Потрёпана сильно,
Безнадёжно потухла, протухла слегка,
Припорошена пеплом, посыпана пылью,
Сединою прибиты стали оба виска…»
Безнадёжной любви отдаваться взаймы?
Что еще остаётся – в ломбарде не взяли —
Говорят, что её мы до дыр истаскали,
Так что нам не судьба доплестись до корчмы.
Отдаёмся любви под залог друг у друга,
Согревая мощами бессмертье костей,
Где-то там за окном всё беснуется вьюга,
Оттого, что на миг стало людям теплей…

Суицидология писателя

Дойдем до точки – одной из множеств
Среди таких же пустых ничтожеств,
Среди трагедий, а может фарсов
Под знаком жестких кровавых Марсов.
Мелькают знаки суфлера в театре
(В психушку б надо, иль к психиатру),
Ничтожность строчки, безумье взгляда
Стучатся в разум: оно вам надо?
Иль сурдокашель птиц-рук безумен?
Тебя разбудит постылый зуммер…
Дойди до точки, не трусь, так надо!
Плеснём цикуты – не ждать распада?

А звезды сбоку…

На небе млечность пути застыла,
А звезды сбоку – не там ходила,
Не тех любила, не так пылала…
Прости, мне было тебя так мало!
Прости, но может, уйду беспечна
Во мглу тумана, в её безмлечность.
Меня так манит глухая бездна,
Пути иные хочу я срезать…
Разверзла пропасть пучины тризна,
Соблазна лунность – моя отчизна,
Моя двуликость и окаянство
И масок жутких непостоянство…
Прости, мне было тебя так мало,
Пути иные я созерцала…
И только шаг лишь, зовущий в пропасть,
Попасть под смерчи, попасть под лопасть.
На небе млечность пути застыла,
А звезды сбоку… не там ходила…

Полис изувеченной тоски

Храмовые тоги загрязнились
И потеки крови на губах,
И страницы требника лоснились,
Истончась в неправедных руках.
Что тебе мои словотворенья?
Это только жрицы пьяный бред,
Нет в тебе ни искры сожаленья:
Вдруг остыл полуденный обед?
Вдруг тебе не донесут полушку,
А мечтаешь ты о золотом,
И наполнив храмовую кружку,
Дверь закроешь грязным сапогом.
Будет день и будет пища, водка,
Будет стылый и постыдный секс,
И не протрезвевшая кокотка
Безусловный вызовет рефлекс.
Что тебе мои больные бредни?
Полис изувеченной тоски
Был просрочен даже не намедни,
Вместо он бумаги туалетной
Был тобой разорван на куски.

Веточкой сакуры