Улыбка химеры

— Да, я заметил. Это даже заметно по рекламе вашего казино. Размах. Но сейчас Салютов, наверное, сильно сдал из-за смерти сына?

— Господи, не то слово! Он и дома-то почти не жил все это время, представляете? Порой даже в офисе, в казино ночевал. Не мог — сам мне признался. Дома все напоминало о... Не приведи бог никому сына потерять. Я сама на похоронах Игоря была потрясена, как тяжело стало у них, — Жанна Марковна покачала головой. — Эта бабка еще нервы всем накручивала...

— Бабка? — спросил Никита.

— Ну да, Полина Захаровна, родная тетка Салютова. Она его вырастила, он мать рано потерял. Ну, раньше, насколько я ее помню, она была очень разумная женщина. Ребят вырастила и за женой Салютова Региной, когда та болела, сколько лет ухаживала, но... Возраст, наверное, свое берет, ей уж за восемьдесят. — Жанна Марковна теперь рассказывала охотно, тоном завзятой сплетницы, так непохожим на тот, каким она только что кричала «Бред, бред!» на все вопросы о Легионере. — Представляете, на похоронах вдруг начала молоть какой-то несусветный вздор о какой-то старой семейной драме. Якобы родители Валерия Викторовича своим браком толкнули на самоубийство ее сестру. Не знаю, что это — старческий маразм или просто чушь, но... В общем у всех присутствующих и так тяжело было на сердце, а тут эта старуха со своими причитаниями — мол, проклятая семья... Якобы ее сестра перед смертью прокляла и родителей Салютова, и все их потомство. Согласитесь, хватит ли сил слушать подобное на похоронах? В общем, я нисколько не удивлюсь, что Валерий... Валерий Викторович последние месяцы избегал оставаться дома, целые дни проводил на работе, пытался забыться...

— А Филипп тоже сейчас не живет в Ильинском? — спросил Никита.

— Кажется, нет, — Жанна Марковна низко наклонилась над сумочкой, ища сигареты. — Но я... не знаю его адреса.

«А я у тебя его и не спрашиваю, — подумал Колосов. — И адрес ты, конечно, знаешь. Но умрешь — не скажешь, потому что...»

— Я от Китаева слышал, что несколько месяцев назад Салютов планировал отделить Филиппа и дал ему крупную сумму денег на покупку квартиры, — сказал он.

— Кажется, да, он хотел, — сказала Басманюк.

— А Филипп якобы эти деньги без спроса потратил на дорогую иномарку и оформил доверенность на своего приятеля...

Жанна Марковна молчала.

— Да, отцы и дети, вечные конфликты, дрязги, — Колосов вздохнул. — Однако к нашему делу это отношения не имеет. Ну ладно... Я что еще хотел у вас спросить, Жанна Марковна...

— Да, — она подняла глаза, и в них снова появилось то странное напряженно-выжидательное выражение.

— Вы стрелять умеете?

— То есть как?

— Ну, из пистолета? В тире?

— Нет, — покачала она головой. — Я? Стрелять? Бред!

— Да это. несложно, — Колосов усмехнулся. — Зарядите, да и жмите на курок. Особенно если мишень близко.

— Я в жизни никогда не стреляла, — ответила Басманюк.

— Значит, когда вы около половины девятого 5 января зашли в мужской туалет в вестибюле казино за... спичками, Тетерина там точно не было?

Она посмотрела на него... Колосов вздохнул украдкой — чудо что за женщина! Шаровая молния, живой огонь!

— Я его не видела, — отчеканила Жанна Марковна. — И простите, если у вас еще есть ко мне подобные вопросы, боюсь, нам придётся подождать моего адвоката. Как я раньше не догадалась? — Она потянулась к телефону.

— Я вопросов пока больше к вам не имею. — Колосов широко улыбнулся. — Спасибо за беседу, приятно было познакомиться.

А сам подумал: нет, не откажу себе в удовольствии поприсутствовать на очной ставке в прокуратуре между гневной знойной мадам и Легионером. Хотя... для этой уголовно-процессуальной потехи последнего еще надо найти и допросить.

* * *

Катя стояла возле рецепции в вестибюле «Атлантиды». Менеджер отмечал посещение на ее карте. Вестибюль был пуст. Только в сетчатом вольере у окна среди буйной зелени оглушительно кричали попугаи-кореллы. С Салютовой Катя рассталась. Та пошла в детскую игротеку забирать у няни сына. И теперь они уже спускались по лестнице в гардероб. Катя видела их: высокая стройная черноволосая женщина и ребенок. Салютова тоже заметила ее с лестницы — помахала рукой на прощание. У нее зазвонил мобильник.

— Да, мы готовы, уже спускаемся! — сообщила она звонившему громко и оживленно.

Катя забрала в гардеробе свою куртку. Салютова заботливо одевала сына. Тот взахлеб делился с ней содержанием мультика, просмотренного в игротеке. Стеклянные раздвижные двери неслышно открылись, и в вестибюль вошел грузный мужчина в длинном черном кашемировом пальто. Он небрежно кивнул менеджеру и направился к Салютовой. На вид ему было за пятьдесят. Короткие темные волосы обильно посеребрила седина. А походка была медленной и тяжелой — так ходят те, кто привык всю жизнь ездить в автомобиле или сидеть в мягком начальственном кресле. Первым его увидел мальчик — выскользнул из материнских рук и с разбега бросился мужчине на шею.

— Привет! Я так соскучился! Где ты был?

Мужчина легко вскинул его на руки, крепко поцеловал. И в этот миг с ребенком на руках он показался Кате таким старым, таким усталым...