Улыбка Мицара

- Я скоро вернусь, командор, - услышал он голос Артема. Как всегда, юноша приветливо поднял руку и улыбнулся. - На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы...

Молодость, молодость! Только что ты кипела страстями, а сейчас успокоилась, улыбаешься, как будто и не было тяжелого разговора. Как будто и не мечтал ты о Земле. А старость все помнит, ничего не забывает.

В первые годы еще теплилась надежда на возвращение Юханена. Потом надежда погасла.

Тарханов опасался, что люди захандрят, начнут опускаться. Этого не случилось. Каждый звездолетчик, отправляясь в далекий путь, заранее готовил себя к самым трудным условиям жизни. На Лории эти условия были до банальности однообразны... Сначала беспокоила радиация. Звездолетчикам приходилось ходить в защитных костюмах. Потом она исчезла. Одуряющее однообразие свело бы с ума, если бы не работа. Она выручала. Разумное существо потому и считается разумным, что оно всегда рабогает и, работая, отдыхает.

В походы ходили в основном трое. Иван Васильевич (тогда он еще был жив) с утра до вечера пропадал в долине. Он создавал на Лории новую фауну и флору. Океанолог тоже не был обижен. В морях Лории сохранилась жизнь, и Кузьма Петрович возвращался на базу с банками и мешками, битком набитыми всякой морской живностью. Сначала всем нравилась одержимость океанолога. Тарханов выделил ему в звездолете еще два отсу-а под музей - три уже были набиты разными экспонатами. Но а этого скоро оказалось мало... Район звездолета со временем превратился в своеобразный морской музей. А однажды из очередного подводного путешествия Кузьма Петрович вернулся в крайне возбужденном состоянии. Тарханова это встревожило. Он помнил трагический случай с кибернетиком.

- Все в порядке, командор, - сказал океанолог. - Я хотел бы сделать весьма важное сообщение нашей колонии.

- Мы будем рады выслушать тебя, Кузьма Петрович.

После ужина участники экспедиции собрались в центральном салоне звездолета. Приподнятое настроение океанолога невольно передалось и другим. А он и впрямь сиял, как именинник.

- Я очень счастлив, дорогие коллеги, - начал Кузьма Петрович. - Наконец-то осуществилась моя мечта, а это не часто случается даже в наш век. Найти разумную жизнь под водой было сокровеннейшим желанием всей моей жизни. Много лет я плавал в водах Тихого и Индийского океанов, терпел неудачи и начинал сначала. Наконец-то на мою долю выпал успех, и я выражаю свою благодарность Яну Юханену. Да, да! Ему и только ему. Если бы он не лишил нас топлива, мы вернулись бы на Землю, так и не узнав одну из величайших тайн Вселенной. А тайна эта заключается в том, что в морях Лории я нашел разумную жизнь. Или почти разумную.

Речь его звучала чересчур выспренни. Но настораживала не манера речи, - настораживали благодарные слова в адрес Юханена.

- Нашел кого благодарить! - Тарханов с подозрением посмотрел на океанолога: не заболел ли он разновидностью болезни Яна Юханена?

Некоторое время в салоне царило недоуменное молчание. Только один Антони Итон, как всегда, оставался бесстрастным.

Океанолог, очевидно, понял свою бестактность:

- Вы правы, о Юханене так говорить не следовало, Но это не дает вам права сомневаться в моем открытии. Вам нужны факты. Вот они. - Он подошел и включил экран. - Смотрите, коллеги.

Перед учеными замелькали удивительные картины подводного мира. Поражал золотистый цвет воды. На Земле вода такого цвета бывает в полдень в тихих протоках и озерах на глубине двух-трех метров. Здесь же чем глубже, тем червоннее становился цвет моря. Мимо камеры проплывали изящные дискообразные рыбы. Медленно качались причудливые растения.

- Бухта Золотая. На дне ее находится поселение челноков, - прокомментировал Кузьма Петрович.- Обратите внимание на морские водоросли. Это сад, чудесный сад с сочными вкусными морскими грушами. - Он извлек из кармана несколько плодов и демонстративно положив их на стол. - Попробуйте, - сказал он, вонзая зубы к морскую грушу.

Антони Итон нерешительно покрутил плод в руках в отложил в сторону.

Телекамера то приближала, то удаляла лорианский подводный мир.

- Глубина сорок три метра, - продолжал Кузьма Петрович. Сад посажен челноками...

Вдруг на экране появилось изображение звездолета.

- Что за маскарад, Кузьма Петрович? - строго спросил Тарханов.

- Модель нашего звездолета, командор.

- Весьма любопытно, - невозмутимо заметил Антони Итон и обернулся к океанологу. - Вы можете повести нас туда?

- Хоть сейчас, - живо ответил Кузьма Петрович. Он, кажется, был доволен эффектом. - Челноки любопытны и талантливы по-своему...

- Долина тополей! - воскликнул Иван Васильевич. - Не может быть! Я не верю чудесам, Кузьма Петрович. На дне океана живые растения!

Океанолог покачал головой. Он откровенно гордился тем, что оказался в центре внимания ученых.

- Дорогой Иван Васильевич, деревья не живые. Они изготовлены из обычной глины. Челноки - удивительные мастера, природные скульпторы. Но я пока не понимаю свойств их удивительного умения как бы копировать все необычное.

- А почему дно бухты такое желтое, словно оно посыпано чем-то?