Улыбка Пол Пота

Все по очереди пытались завести вертолет, но безрезультатно. Пропеллеры не двигались.

Наконец самый умный чиновник догадался, что надо сделать. Он сел за штурвал, и вертолет поднялся в воздух.

— Летать просто, — кричал юноша своим товарищам на земле.

Они аплодировали его революционному настрою.

Полетав какое-то время, он решил приземлиться. Это оказалось труднее. Как он ни дергал разные рычаги и ручки, вертолет только поднимался все выше и выше. Когда горючее кончилось, машина рухнула вниз и разбилась.

Остальные чиновники стали совещаться. Они решили доставить с рисового поля одного пилота, чтобы тот показал им, как заводить и сажать вертолет.

Пилота нашли. Он сказал, что согласен научить чиновников.

Они посадили его в кабину, а сами окружили вертолет.

— Смотрите, как надо делать, товарищи, — сказал пилот и завел машину. Поднявшись в небо, он взял курс на Таиланд и улетел прочь.

168.

Неминуемые ежедневные встречи. Всегда безмолвные. Скользящий мимо взгляд. Сен убирает волосы и показывает шрам на макушке. Он рассказывает, что однажды собрал немного листьев, чтобы добавить в рисовую похлебку. Саынг поймал его и ударил по голове прикладом винтовки.

Взмах руки. Удар. Тем же движением Саынг потом раскроит голову отцу Сена. Тело, тяжело падающее рядом с другими телами. Жара. Глухой звук. Ночные шумы.

Они видятся каждый день в деревне недалеко от Такео. Бывший надзиратель Саынг из местной тюрьмы красных кхмеров Краынг Та Тян. И Сен, который добавил в суп листьев и был арестован за «экономический саботаж». За что его били, но, в отличие от отца, оставили в живых.

Они живут в нескольких сотнях метров друг от друга, но друг с другом не разговаривают.

В Краынг Та Тян было уничтожено приблизительно ю тысяч человек. Это одна из тех тюрем, которых официально не существовало.

Мне советуют встретиться с Саынгом в полицейском участке. Если ему напомнить о прошлом, он может вести себя… немного… непредсказуемо…

Саынг сидит в маленьком примитивном полицейском участке и улыбается. Улыбка не сходит с его лица, когда он говорит, что не знает, о чем толкует Сен. Он говорит, что не боится мести спасшихся заключенных. Он никого не убивал. Бил ли он кого-нибудь? Да, возможно. Но ведь он был тюремным надзирателем. Обычным надсмотрщиком, не более того. Все остальные жители деревни, приехавшие сюда после 1979 года, приняли его версию. Если бы он делал такое, в чем его обвиняет Сен, его бы уже давно убили, не так ли?

169.

[БЕЛАЯ РЯБЬ]

И вот наконец они встречаются наедине, под большой картиной, изображающей Ангкор-Ват. Там же, где Пол Пот полгода назад принимал шведскую делегацию. Так называемый Дом номер один. Внушительное здание у реки, построенное в эпоху колониализма. Когда-то резиденция французского губернатора.

Именно здесь они и встречаются, в этом бывшем центре колониальной власти. Пол Пот и принц Сианук. Последние три года Сианук просидел под домашним арестом. Изолированный от внешнего мира. Но он ни в чем не испытывал недостатка. Кондиционер работал почти бесперебойно, все брошенные винные погреба в Пномпене были предоставлены в его распоряжение.

Но с Пол Потом ему позволили увидеться только сейчас, за два дня до взятия Пномпеня вьетнамцами. Вдалеке грохочут пушки, Пол Пот с легким поклоном приветствует принца, почтительно сложив ладони у груди.

Он обращается к Сиануку на том особом кхмерском, на котором говорят только при дворе.

Потом Сианук признается, что его очаровал этот человек, последовательно пытавшийся уничтожить все, во что он, Сианук, верил. Его изысканная вежливость, манера речи, тихий и одновременно напряженный голос. Доброжелательная улыбка.

Слуги подают чай, птифур и свежевыжатый апельсиновый сок. Они то и дело незаметно подкладывают угощение и подливают напитки.

Пол Пот своим спокойным и приятным голосом объясняет, что вьетнамцев ждет ловушка. Он сильно не жестикулирует, только подчеркивает некоторые аргументы едва заметным движением правой руки. Может показаться, объясняет он, что камбоджийское сопротивление сломлено, но это часть стратегии. В течение трех месяцев в стране не останется ни одного вьетнамца. Однако Сиануку, возможно, придется на время покинуть город.

Может ли Его Величество допустить мысль о том, чтобы отправиться в ООН и в этот трудный час выступить в защиту своей страны? Может ли он призвать мировое сообщество осудить вьетнамского агрессора?

Представим себе, что Сианук тянется еще за одним пирожным и, смакуя его, предается раздумьям. Или отвечает не раздумывая, сдвинувшись на самый край кресла? Или ни то и ни другое? Беседа длилась несколько часов. Может, ему надоели пирожные, и он поудобнее откинулся на спинку кресла?

Как бы то ни было, он отвечает «да». И вскоре они расстаются, чтобы никогда больше не встретиться. Сианук снова выходит в свой любимый свет рампы. Пол Пот снова уползает в свою любимую тень.

Грохот артиллерии вдали. Во рту вкус апельсинового сока.

170.

Меня прошибает пот. Через минуту капли стекают по лбу.