Улыбка Пол Пота

Недавно трассу починили на деньги, взятые в кредит у Всемирного банка. Автобус легко добирается до Баттамбанга. Путешествие занимает вдвое меньше времени.

Вода в реке Сангке еще высокая после дождей. Вдоль ее мягких излучин медленно ветшает старая колониальная застройка Баттамбанга. Улицы широкие, машин и скутеров здесь все еще мало. Жизнь течет медленно.

Правда, на остановке такси царит сильное оживление.

Меня хотят отвезти в Таиланд.

Или, может быть, обратно в Пномпень?

Но я только что оттуда приехал. Да, но все равно, мистер? Пномпень? Да?

Здесь другой диалект. Даже более понятный, чем пномпеньский, с его беззвучными согласными.

Воодушевление заметно стихает, когда я спрашиваю о Малае.

Можно ли туда добраться? Ну да, можно. Но зачем?

Худощавый мужчина предлагает отвезти меня на восток, в Пайлин. Там у него есть зять, который на скутере довезет меня до Малая. Но это десять часов пути на скутере по тропинкам в джунглях. Десять часов, если не случится ничего непредвиденного.

Другой человек предлагает поехать на северо-запад и свернуть в Сисопхоне. Оттуда идет дорога в Малай. И как дорога? Да ничего.

— «Танцующая» дорога? — спрашиваю я, повторяя подслушанную однажды шутку.

Все смеются. Да, видимо, это танцующая дорога.

— Массажная дорога, — добавляет кто-то.

174.

[ВО СНЕ]

Я слышу чей-то голос и просыпаюсь. Вокруг совершенно темно. Невозможно определить, звучит ли он где-то рядом или у меня в голове. Голос тихо повторяет: «Кой Тхуон». Но ведь он мертв, судорожно думаю я, он же погиб в S-21. Голос не смолкает, звучит все настойчивее. Тут я чувствую, как кто-то осторожно берет меня за руки и сажает в постели. Я смотрю в окно. Серебристый лунный свет, глубокие тени. Под березой стоят соседи. Они роют большую, но неглубокую яму. Чуть дальше — мертвые тела, беспорядочная груда тел. Вдруг соседи замирают. Мотыги, лопаты застыли в движении. Соседи поворачиваются и смотрят прямо на меня. Большие деревянные марионетки с яркими нарисованными улыбками во весь рот.

На рабочем месте до самой смерти!

Мы покидаем Баттамбанг на рассвете. Мир кажется серым, тенеподобные люди тащат товары с рынка. Или на рынок. Такси старое, судя по правому рулю, из Таиланда. Вместо одного колеса запаска. Кондиционер, как всегда, не работает, все окна открыты. С зеркальца заднего вида свисает купюра, на которой тушью нарисованы магические символы. Она якобы должна притягивать к себе деньги. Гомеопатическая магия.

Здесь не принято ездить медленно. Водитель держит руку на клаксоне. Кружится дорожная гипсовая пыль, за окном простирается плоский ландшафт. Быстро встает солнце, вдоль обочины мелькают знаки ограждения минных полей — белые черепа на красном фоне.

Человек, которого я разыскиваю, Суонг Сикын, был женат на француженке Лоранс Пик. Говорят, она единственная представительница западной цивилизации, которая прожила в Демократической Кампучии все три с половиной года ее существования. Позже она написала об этом книгу «Аи del`a du del»[23]. Лоранс Пик упоминает о визите шведской делегации, пишет, что видела их на каком-то танцевальном представлении. Еще она описывает бегство из Пномпеня после вьетнамского вторжения в 1978-м. Как тысячи женщин, мужчин и детей в панике бежали к таиландской границе. Высохшие равнины с жесткими и колючими побегами риса. Обжигающее солнце.

Эти равнины мелькают сейчас у меня за окном.

Малай расположен у подножия одноименной горы. Маленький бедный поселок: низкие одноэтажные дома и рынок. Один из последних оплотов красных кхмеров. Они до сих пор живут здесь, демобилизованные, но едва ли обезоруженные. До таиландской границы два километра. Люди останавливаются и смотрят на белого мужчину на заднем сиденье такси.

Мрачный человек на скутере объясняет, где находится здание коммуны. Такси едет дальше, останавливается у трехэтажного здания. Калитка в стене открыта. С флагштока, торчащего посреди высохшей клумбы, уныло свисает выцветший флаг. Вокруг ни души.

Я поднимаюсь по лестнице. Входная дверь приоткрыта. Внутри пусто — ни мебели, ни людей. Голубые двери, часть из них заперта. Я стучу, никто не отвечает. Этаж за этажом — никого.

С самого верха смотрю на простирающийся ландшафт. Огромной тенью нависает гора, тут и там скопления высоких деревьев с развесистыми кронами. В ста метрах от меня медленно идет женщина, внимательно глядя под ноги. Я набираю воздуха, чтобы окликнуть ее, но что-то меня останавливает — вся эта тишина, неспешность. Я спускаюсь. Шаги отдаются эхом.