Улыбка сфинкса

В А. С. Норове как бы уживались два противоположных человека. Нельзя не согласиться с советским исследователем Ю. М. Кобищановым, отмечавшим, что в его характере переплетались черты героев «Войны и мира» Андрея Болконского, Пьера Безухова, Николая и Петра Ростовых. Действительно, судьбы этих героев Л. Н. Толстого перекликались с его судьбой. В частности, после ранения при Бородине его, как князя Андрея после битвы при Аустерлице, лечил лейб-медик Наполеона Ларей. Однако сходство это зачастую носило чисто внешний характер. Не секрет, например, что А. С. Норов не принял гениального романа Л. Н. Толстого, подверг его критике в своем последнем труде — «Замечания на „Войну и мир“ Толстого».

Двойственность натуры А. С. Норова ощущали и его современники. В частности, А. В. Никитенко в своем «Дневнике» сетует на то, что благие порывы А. С. Норова, направленные на демократизацию университетской жизни, так и остались неисполненными.

Для А. К. Толстого А. С. Норов — всего лишь один из бездарных министров эпохи Николая I — Александра II.

А близкий к петербургскому кружку А. С. Норова П. А. Вяземский относился к нему совсем по-иному:

Хоть заикался он и хоть рассеян был,
Но на дела добра, за правду ли вступаясь,
Ум, в совесть вслушавшись и с ней не запинаясь,
Мысль выражал свою правдивым языком.
Нет, совесть ни пред кем не заикалась в нем.

Впрочем, история уже вынесла свой приговор общественно-политической деятельности А. С. Норова. Сегодня мало кто о ней помнит. Что же касается его книг, то они живут и сейчас…

В 1839 г. Мухаммеда Али посетил только что назначенный консулом России в Бейруте Константин Михайлович Базили — видный дипломат, путешественник и востоковед. В бейрутском доме Базили останавливались Н. В. Гоголь, с которым Базили учился в нежинской гимназии в 1822 г., поэт П. А. Вяземский, глава русской духовной миссии в Константинополе Порфирий Успенский. Базили застал Мухаммеда Али в начале болезни, которая унесла его через 10 лет в могилу. В своей книге «Сирия и Палестина» он пишет: «…Старый баловень судьбы, видимо, изнемогал от напряжения умственных сил, от порывов воображения, которыми так невоздержанно окрылялись его честолюбивые замыслы, долго таившиеся в душе румелийского выходца»^{45}. Мухаммед Али подробно рассказал К. М. Базили о тех переменах, которые произошли в Египте за годы его правления. Он несомненно придавал аудиенции, которую он дал К. М. Базили, политическое значение. Ведь эта встреча происходила сразу же после второй сирийской кампании, когда Россия в очередной раз заняла сторону Порты в ее военном конфликте с Мухаммедом Али.

Неоднократно встречался с Мухаммедом Али посетивший Египет в 1847 г. в связи с устройством в Александрии карантинных мероприятий преподаватель медицины Одесского лицея Артемий Алексеевич Рафалович. Он, кстати, участвовал в консилиуме, созванном в связи с ухудшением здоровья Мухаммеда Али.

В том же году Египет посетил горный инженер Егор Петрович Ковалевский, приглашенный Мухаммедом Али для поисков и разработки месторождений золота в Юго-Восточном Судане. Его миссия — один из первых актов помощи России Египту.

Близкие отношения с Мухаммедом Али сложились и у Александра Осиповича Дюгамеля, возглавлявшего русскую дипломатическую миссию в Египте в 1834–1837 гг., т. е. в период, когда начали активно развиваться отношения между Россией и Египтом.

Полковник А. О. Дюгамель был офицером связи генерала H. Н. Муравьева (брата писателя А. Н. Муравьева), находившегося в 1832/33 г. в Константинополе и Каире с поручением приостановить военные действия египетского паши против турецкого султана. Миссия H. Н. Муравьева в Каир завершилась успехом. В этом есть заслуга и А. О. Дюгамеля, встречавшегося 5 января 1833 г. с главнокомандующим египетскими войсками Ибрагимом-пашой в анатолийском городе Конья, где в декабре 1832 г. египетские войска наголову разбили турок. А. О. Дюгамель высоко оцепил как личные качества Ибрагима-паши, так и его познания в военном искусстве.

В Египет Дюгамель прибыл 1 января 1834 г. Перед отъездом из Петербурга Николай I дал ему личную аудиенцию, во время которой обрисовал цели политики России в отношении Египта. Из беседы с царем Дюгамель понял, что сильный Египет был нужен царизму как фактор, сдерживающий амбиции Порты.

А. О. Дюгамель стал первым российским генеральным консулом, которому было поручено осуществлять в Египте активную политическую линию.