Улыбка смерти на устах

– Да! Я сразу заметила, что отец потихоньку начал закипать: и от опоздания, и от того, что она с этим чушком заявилась. А Юлька с Костиком еще такие загадочные: у нас для вас будет важное объявление. Я родителя потихоньку старалась отвлечь, но папаня смурнел прямо на глазах. Короче, сели мы кое-как за стол, старый год проводили, и тут Юля оповещает: прошу, мол, любить и жаловать, мы с Костиком поженились! Не решили пожениться, не просим, папочка, твоего благословения, а ставит перед фактом: расписались! Отец тут, конечно, натурально припупел. Ничего даже не сказал, просто встал из-за стола и вышел. Молча. И из дома выскочил – прямо в чем был. Ну, мы втроем остаемся, настроение испорчено. Молчим. За пятнадцать минут до Нового года пошла я батюшку искать. А он в бане сидит холодной, только печку затопил, еще не прогрелось, и вискарик пьет. Льда разбавить или воды нет – так он сосульки с крыши бани нарвал и с ними. Я стала его уговаривать: да наплюй, что ж теперь делать, это ее жизнь, оставь Юльку в покое, не порть самому себе нервы и праздник. Короче, вытащила все-таки за стол. Кое-как шампанское открыли, Новый год встретили. Обстановка натянутая, все молчим, в зомбоящик пялимся. А потом Костя что-то такое ляпнул – я уж и не помню что, довольно невинное. Да он вообще товарищ немногословный. Три слова в час хорошо если скажет. И ничего особенного не выдал – просто ошибку речевую допустил. Типа, «ло’жить». Не надо, мол, мне больше оливье ло’жить. И тут отец как сорвался! И на Костика понес, и на Юльку. На зятя новоявленного кричал, что тот провинциальное хамло деревенское, со свиным рылом в калашный ряд нацелился, и тому подобное. А Юльке: а ты, гадина, дождалась, пока мама умрет, чтобы втихаря этого колхозника в дом втащить, да я тебя прокляну, лишу наследства! Я пыталась отца угомонить, но где там! Прямо понесло его. Честно говоря, я бы после подобного тоже – или по лицу родителю дала, или из дому сбежала. Ну, они и сбежали. А Костик по факту оказался еще гораздо обидчивей, чем отец. Тогда-то он вытащил Юльку из-за стола, оделись они, уселись в машину – и деру. И уже потом выяснилось – зятек мой тогда ведь выпившим порулил. На въезде в Москву его дорожная полиция тормознула. А он и с ними как-то резко себя повел – в итоге лишился прав на год. Домой они тогда добирались на такси, а машину их мне потом (Юлька не водит) пришлось перегонять, а вскоре они ее продали.

– Дело, в общем, прошлое. Полтора года прошло. Они в итоге так и не помирились?

– Я честно пыталась ситуацию уврачевать. И с одной стороны, и с другой. Ну Костя оказался остолоп и дуболом еще тот. У него на все один ответ: я, говорит, понял, тесть меня знать не хочет – ну так проживем и без него, пусть подавится. А вот Юльку я все-таки в итоге с отцом помирила. Долго я с ней и с ним сепаратно переговаривалась, но потом они встретились: в центре, в кафе. И я третья с ними, как посредник. Вроде примирились они. Тому еще помогло, что увиделись они где-то в марте, когда пузо у моей сестрички заметно стало. Короче, они даже поцеловались на прощание – хотя довольно формально. Особой теплоты я как-то между ними больше не замечала. В июне прошлого года Юлька родила. Отец внучка долго не видел, хотя хотел, инициативу проявлял. Но сестрица моя как-то отбояривалась. И даже на крестины папу не пригласила – в сентябре прошлого года Матвейку крестили. Похоже, она боялась, что папаня с Костиком опять схлестнутся. Зато когда тот отбыл на побывку к себе на родину, в Кировскую область, Юлия Игоревна батюшку позвала – дала возможность малыша потетешкать. Но это, по-моему, единственный случай был, когда дед с внучком встречался. Хотя созванивались регулярно. Особенно когда Костик на работе задерживался или Юлька одна с малышом гуляла.

– Вы все друг от друга отдельно проживаете?

– Да, я говорила, отец и Юле, а потом и мне подарил на совершеннолетие по квартире в Москве. Малогабаритки, однокомнатные, не в лучших районах – на разживу, как он говорил. Вот Юлька Костиком и разжилась, – съязвила Полина.

– Значит, у зятя с вашим батюшкой отношения так и не наладились?

– Нисколько. Больше того! Где-то перед нынешним Новым годом, то есть спустя год после кардинальной размолвки, отец как-то в выходной пригласил меня к себе домой – в нашу родительскую квартиру, где он проживал один. Был довольно грустный, утомленный, какой-то потерянный. Напоил меня чаем и завел разговор, что он хочет составить завещание.

– Завещание? С чего вдруг? Сколько вашему батюшке лет-то было?

– Пятьдесят четыре.

– По нынешним временам довольно нестарый еще возраст. Может, он захворал?

– Я его переспросила. Он отмахнулся: все, говорит, у меня в порядке. Но мне тогда показалось: лукавил он, чего-то недоговаривал, что-то у него со здоровьем было. Хотя впоследствии, по результатам вскрытия, я забегаю вперед, нам с Юлькой сказали, он в норме был. Согласно возрасту и конституции.

– Тогда почему вдруг пришла мысль о завещании?